* * *
В Сибири существует ещё многочисленный класс мелких золотопромышленников, испытавших на себе не раз всевозможные превратности судьбы. Точно неизбежное проклятие тяготеет над всем, что соприкасается с добыванием золота из недр земли, - точно злая ирония судьбы насмехается над полной превратностей жизнью людей, заставляя одних изнемогать под тяжёлым ярмом добывания золота - этого волшебного двигателя нашей жизни, отдавая все её блага жирующим где-то вдали собственникам этих приисков, неведомым баловням судьбы, никогда быть может не видавшим, каким кровавым потом орошается эта роковая добыча.
За всё время моей жизни в Сибири мне ни разу не приходилось видеть или слышать про основанные прочно богатства, источником которых служило бы непосредственно золотое дело. Зато противоположные примеры поражают в Сибири чуть ли не на каждом шагу. Зимой 1888 г. мне показывали в Иркутске нищего- старьёвщика, который незадолго перед тем, в течение 6-7 месяцев, видел себя нищим спиртоносом, затем богатым миллионером-домохозяином, выезжавшим в Иркутске на тысячных рысаках, а через некоторое время опять нищим спиртоносом, бросившим, наконец, своё опасное ремесло, променяв его на продажу старья на базаре.
Происхождение скоротечного богатства объясняется весьма просто - условиями быта приисковых рабочих. Привоз или продажа спиртных напитков на прииски строжайше запрещается: за этим зорко следит приисковая администрация при помощи горной милиции. Между тем, рабочие на приисках, никогда не брезгующие выпивкой, рады бы оживить свой каторжный труд рюмочкой живительной влаги, за которую готовы расплачиваться припрятанным где-нибудь золотом. Вот и являются на помощь спиртоносы, представляющие собою в таёжной жизни особый вид приискового хищника. Имея за спиной небольшую котомку, в которой далеко, в тряпье, тщательно запрятана бутылка спирту, спиртонос с неимоверными трудностями и лишениями, встречая на каждом шагу опасности всякого рода, долго пробирается по таёжной глуши, пока доберётся до намеченного прииска.
О прибытии спиртоноса, притаившегося где-нибудь недалеко от прииска, в невероятных трущобах, даётся знать на прииск условными приметами, - не всем, конечно, а лишь знакомым, доверенным рабочим. Тогда со всевозможными ухищрениями, скрытно от зорких глаз милицейских казаков и приисковой администрации, начинается оживлённый обмен золота на разбавленный до последнего градуса спирт. Окончив свою меновую торговлю, спиртонос возвращается опять за товаром; но... на обратном пути на спиртоноса устраивается со стороны таёжных хищников такая же кровавая охота, какой подвергается приискатель, с целью поживиться имеющимся у него золотом, и его часто постигает та же участь.
Так, вообще, ведут свою опасную деятельность спиртоносы начинающие. Более расторговавшиеся прибегают к более хитрым приёмам: они делают заявки на участки, расположенные по соседству с богатыми приисками, на которых рабочее население доходит до 5, а иногда до 10 тысяч человек; ставят на свои участки несколько человек рабочих, в качестве, будто бы, разведчиков, и под этой ширмой выменивают золото на соседнем прииске на разбавленную наполовину водку.
Вот такой-то спиртонос, во время своих мифических разведок на отведённой ему площади по соседству с Олекминским прииском, неожиданно наткнулся на богатейшее месторождение жильного золота. Одурманенный внезапно нахлынувшим счастьем, бедный спиртонос не сумел справиться с привалившим к нему счастьем, был высоко подброшен всесильной фортуной на головокружительную высоту, на которой он удержался недолго и с такой же стремительной быстротой грохнулся вниз, - ещё ниже, чем лежал раньше, и опять взялся за знакомую котомку с бутылкой спирта. Но не стало уже прежнего рвения: ослеплённый блеском промелькнувшего мимо него счастья, бедный спиртонос не мог уже разыскивать в мрачной тайге когда-то так хорошо известные ему проторённые тропинки. И вот мы видим его, в приведённом выше примере, продающим на базаре в Иркутске старое тряпьё, подавленным всей тяжестью изведанного им скоротечного золотого счастья.
Я привёл здесь наиболее рельефный из известных мне примеров; но, как я заметил выше, в Сибири нетрудно встретить на каждом шагу и во всевозможных профессиях и слоях общества людей, жестоко наказанных судьбой за добычу презренного металла из недр земли. Эта самая земля - наша общая мать- кормилица - точно мстит человеку, когда он пытается извлекать из неё золото вместо хлеба.
* * *
Наиболее яркую картину приискательской жизни в грандиозных размерах показала нам история Желтугинской республики, прогремевшая в своё время на весь мир, - как вслед за Желтугой прославился Клондайк.
Желтугинская история разыгралась в 1887 г.; так что ко времени моего приезда в Забайкалье, на следующий год, там ещё густо носились остатки одуряющего угара, навеянного желтугинским золотом.
В 1887 г. разнеслась по Амуру глухая молва о каких-то приисках с баснословным содержанием золота, открытых на китайском берегу Амура, против нашей Игнашинской станицы. Раньше всех на богатую и лёгкую добычу кинулись гольды, а также наши казаки с соседних посёлков; потом сюда стали стекаться беглые каторжники и китайские хунхузы (разбойники) из Сунгарийского края.
Молва о «бьющих из-под земли фонтанах с золотым песочком» росла по Амуру с быстротой молнии. Потянулась на Желтугу из отдалённых концов Амура, с нашей и китайской стороны, не только всякая вольница, но даже степенные купцы, домохозяева, - был даже среди них служитель алтаря, тоже соблазнившийся перспективой лёгкой и быстрой наживы. Бросались дома, семьи, хозяйство. Всё это объясняется действительно богатейшим содержанием золота, случайно открытого в местности почти совершенно безлюдной, находившейся вне всякого контроля каких бы то ни было властей.
В короткое время на Желтуге оказалось около 3-4 тысяч отчаянных голов, среди которых можно было встретить кровожадных китайских разбойников, делящих добычу с казаками, или отставленного от службы исправника, работающего о бок с беглым каторжником, бежавшим с Сахалина.
Всё это лихорадочно работало, и не без успеха, так как самый плохой работник, промывая турфы примитивнейшим способом, намывал 5-6 золотников золота в день.
В интересах общественной безопасности это буйное и разноязычное население выбрало из своей среды 5 директоров, которым вручило власть над собою, - власть на жизнь и на смерть, без всяких апелляций. Директора сочинили небольшой ряд устных законов, которые объявили приискателям, и с тех пор, как меня уверял главный директор, называвший себя даже президентом Желтугинской республики, на Желтуге водворился образцовый порядок, так как смертные приговоры произносились и приводились в исполнение в течении шести часов.
Так создалась Желтугинская республика, пока китайские власти, набравшись сил, не прогнали приискателей, которые, по словам «президента», не успели ещё обзавестись собственным войском. Русское население разбежалось или прогнано было в русские пределы, а китайцы были большей частью переловлены и казнены «гильотиной», но на китайский лад: их по 15-20 человек привязывали головами, при помощи их собственных кос, к длинному бревну, затем тупым топором рубили головы...
Несмотря на эту кровавую расправу с приискателями, несмотря на то, что ни один желтугинец, сколько известно, не только не разбогател, но ни один из них не успел унести с собою хоть какую-нибудь толику того золота, которое действительно лилось тогда кругом бурным потоком, несмотря на всё это, стоило лишь появиться на Амуре смутным слухам, что Желтуга покинута китайскими войсками, как из всех концов Сибири опять устремились туда всевозможные искатели лёгкой наживы, упоённые собственными воспоминаниями или отуманенные фантастическими рассказами других. Потребовалось вмешательство русских властей, чтобы отрезвить эти буйные головы.
Впрочем в Забайкалье, как и в других золотоносных районах Сибири, приходится часто слышать о разных Желтугах, вспыхивающих в разных местах отдалённой таёжной глуши. Пока власти узнают про это, пока примут меры, да пока ещё проникнут в эти таёжные гнёзда, а там - смотришь - уже организовано своеобразное самоуправление и идёт лихорадочное добывание золота, которое ещё более обогатит богатых, сделав несчастных добывателей ещё более несчастными.
Вот как складывается бытовая жизнь в таких таёжных трущобах. Где работают хищники, существуют особые порядки, которые соблюдаются очень строго. Во-первых, если где-нибудь, кто-нибудь найдёт золото, выгодное для работы, или прииск, оставленный без призора, о том немедленно, как по беспроволочному телеграфу, становится известным тайге, как хищникам, так и рабочим на приисках. И тогда со всех сторон, как перелётные птицы, начинают собираться таёжные волки.
