Эвелин улыбнулась. Она оказалась права. Через четыре года Мэдди стала одной из самых ярких звезд Голливуда.
Она перевернула страницу, и лицо ее осветила яркая улыбка.
Прижав тетрадь к груди, Эвелин засмеялась. Оказалось, Джо было тогда сорок шесть.
Она повернулась на подушках и посмотрела на фотографию в серебряной рамке на ночном столике. Серые глаза Джо будто подмигивали, приглашая ее повеселиться, на загорелом лице сияла улыбка. Фотография сделана чуть больше двух лет назад, за несколько месяцев до смерти. Светло-каштановые волосы поседели, но все еще были густые, глубокие морщины на лице прибавляли солидности, и он казался еще красивее.
Сара назвала его стариком. Но Эвелин никогда о нем так не думала. Джо не имел возраста. Живой, полный жизни мужчина даже в семьдесят один. Он не болел, сердечный удар случился совершенно неожиданно.
Глаза ее увлажнились, она протянула руку и коснулась фотографии.
— О Джо, — прошептала она. — Я так по тебе скучаю.
Боль стиснула горло, она закрыла глаза и дала волю чувствам.
Эвелин медленно перелистывала страницы старого дневника, просматривала записи, иногда с улыбкой задерживалась на абзаце, читала строки, вызывавшие печальные воспоминания.
Она сама поразилась — в ее записях отчетливо заметно, как постепенно росла ее любовь к мужу. Почему, задумалась Эвелин, никогда раньше она этого не замечала?
Эвелин продолжала листать тетрадь, улыбка не сходила с ее лица.
«Джо сделал…», «Джо сказал…», «Джо подумал…» — рассыпано по всем страницам. Не надо большого ума, чтобы прочесть между строк то, чего она сама тогда не замечала. Конечно, есть оправдание — она была слишком занята компанией, и у нее едва хватало времени перевести дух, особенно в первый год.
Джо вел себя мудро, не вмешиваясь. Он давал деньги, но компания принадлежала Эвелин, управление ею он оставлял за ней. Если его спрашивали, он давал совет и почти всегда точный, а когда дело доходило до принятия решения, отступал, позволяя жене думать самой, но всегда готовый прийти на помощь, если понадобится, и всегда, всегда поддержать ее.
Чувства к Джо росли постепенно, плавно, она сама не замечала как. Вплоть до тех пор, пока однажды, за два дня до Рождества, не раздался в ее офисе телефонный звонок.
Джо уехал примерно час назад, приглашал ее с собой, но Эвелин с сотрудниками занималась заказом, поступившим в последнюю минуту, надо было успеть за ночь все погрузить на суда, чтобы к празднику заказчики получили товар.
Она почувствовала ужасное раздражение, когда новая секретарша оторвала ее от дела, сообщив о важном звонке. Оказалось, звонил полицейский, он сообщил, что Джо по дороге на ранчо попал в автокатастрофу и сейчас «скорая помощь» везет его в больницу. Не прошло и минуты, как Эвелин сидела за рулем машины и летела на дикой скорости, моля Бога сохранить мужу жизнь.
Слегка улыбнувшись, Эвелин перевернула страницу. Запись от 24 декабря. Почерк небрежный, почти неразборчивый. Она писала на заре, после ужасных восемнадцати часов, проведенных в больнице, сперва в ожидании операции, потом когда Джо придет в себя, потом дежуря у его постели. Он выживет, сказал доктор, и в дневнике Эвелин записала почти то же самое, что выпалила Джо в ту секунду, когда он открыл глаза.
Вспоминая это заявление в госпитале, сделанное в слезах, Эвелин обняла тетрадь и прижала к груди. Глаза ее повлажнели. Джо тогда потрепал ее по руке и сказал:
— Я знаю, дорогая. Я знаю.
Эта колкость, брошенная Сарой, всплыла в голове Эвелин, и она улыбнулась. Это правда, но она, Эвелин, получила куда больше. Сара не понимает того же, чего сама Эвелин не понимала тогда, а Джо знал всегда. Ни красота, ни физическое влечение, ни даже секс не способны заставить влюбиться. Только каждодневные мелочи: доброе слово, заботливый жест, еда на плите, подогретая к твоему приходу с работы, утренний поцелуй и дымящаяся чашка кофе, еще одно одеяло, которым тебя укрыли холодной зимней ночью.
Знаки внимания, как теплый весенний дождь, помогают взойти только что посеянным семенам. Если мужчина относится к женщине с такой заботой и нежностью, любовь пускает глубокие корни в ее сердце.
Глава 15
Пол ходил по длинной узкой комнате и ругался.
— Черт побери, парень! Успокойся наконец. Мы должны найти выход. А если будешь просто болтать языком, ничего не придумаешь.
— Дочь. Черт бы побрал эту незаконную дочь. Ни с того ни с сего. С неба! И Эвелин тащит ее в компанию. Не могу поверить.
— Ну, сын.
Пол накинулся на отца:
— Глазам не мог поверить, когда ты стал подлизываться к этой суке. Разве не так, старик? Ублюдку Эвелин достанется не только солидный кусок нашей собственности, в один прекрасный день эта дрянь все приберет к рукам! Ты сам говорил — «Эв косметикс» построена на деньги Кэтчемов, и значит, компания наша, черт побери. А не этой выскочки, про которую никто никогда не слышал. — Пол прошел к бару и плеснул себе еще виски.
