— Значит, у тебя была с ней связь?
— Нет. У меня нет. Ну хорошо, да, несколько лет назад, когда Мэдди в очередной раз была в разводе с очередным мужем, у нас была короткая связь. Она предложила — я взял. Ну и что? Мэдди очень сладострастное создание, мы доставили друг другу удовольствие. Но это чистый секс, к тому же все это в далеком прошлом.
При мысли о близости Рурка и Мэделин Сару затошнило. А когда она вспомнила про Эвелин и Рурка, ей стало еще хуже. Саре хотелось верить ему, но она не могла позволить себе снова пойти на риск, снова оказаться униженной, испытать боль. Если окажется все-таки, что Рурк любит Эвелин, а ее использует как замену, она этого не вынесет.
Вероятно, все сомнения отразились на ее лице, подумала Сара, потому что Рурк сильно помрачнел.
— Похоже, я зря трачу время. Ты не веришь мне, что ж, прекрасно. Думай как хочешь.
Он повернулся и молча вышел. От стука захлопнувшейся двери Сара вздрогнула. Она стояла посреди комнаты, глядя в ту сторону, куда он ушел, неуверенная, обиженная и со странным чувством вины.
Она уже жалела, что вылила на него яд, преподнесенный Мэделин. Мэдди злая и мстительная. Она никогда не откажется от удовольствия напасть на кого-то, а тем более на Сару, которую терпеть не могла и не делала из этого секрета.
С другой стороны, а если Мэдди говорила правду? Но как узнать — где правда? Как убедиться?
Обхватив себя руками, Сара прикусила нижнюю губу, с трудом сдерживая слезы. С отчаянием она стала рассматривать богато обставленную гостиную. Сара принялась уверять себя, стараясь унять дрожащий подбородок, что в нынешних обстоятельствах она сделала правильный выбор. Во всяком случае, приняла благоразумное решение. Глупо рисковать сердцем ради мужчины, который скорее всего любит другую женщину. Тем более что эта другая женщина — ее собственная мать.
Сара устало поплелась в большую из спален и начала медленно раздеваться. Она отчаянно пыталась гнать от себя мысль, что эта ночь должна была стать первой брачной ночью, и готовилась ко сну, как обычно, — разделась, помылась и наконец легла в постель.
Но сон не шел, не один час она ворочалась, вертелась, напряженно прислушиваясь к каждому звуку. Пустота номера отеля, тиканье часов на столике у кровати вызывали тревогу. Каждые несколько минут Сара смотрела на светящийся циферблат. Где может быть сейчас Рурк? Что он делает? Один? Или успокоился в объятиях другой женщины?
Начинало светать, когда она услышала стук входной двери. Потом его шаги приблизились к ее спальне. Сара закрыла глаза и притворилась спящей. Дверь открылась. Сара замерла, заставляя себя дышать как можно медленнее. Сквозь ресницы она видела Рурка, который смотрел прямо на нее. Сердце Сары бешено забилось, она ждала — вот сейчас он подойдет к ней, нырнет под одеяло, обнимет, поцелуями заглушит ее протесты, и ей ничего не останется, как подчиниться. В глубине души Сара надеялась на это. Однако, постояв у порога, Рурк тихонько закрыл дверь. А через минуту Сара услышала щелчок двери другой спальни.
Напряжение последних часов отпустило ее, она вздохнула, расслабилась и через несколько минут уже спала.
Проснулась Сара около полудня и увидела Рурка на террасе. Он завтракал. Она неуверенно задержалась в дверях, но он поднял голову, посмотрел на нее, улыбнулся и махнул рукой, приглашая.
— Доброе утро. Присоединишься?
— Но я… — Сара затянула поясок на халате и слегка замялась.
— Давай. Здесь хватит на двоих.
Не сомневаясь в ее согласии, он поднялся, выдвинул для нее стул, а когда она села, налил кофе.
— Я ждал, когда ты проснешься, — сказал он доброжелательным тоном, передавая ей серебряное блюдо, полное тостов с корицей. — Поскольку во время этого путешествия мы должны были соединить медовый месяц с деловой поездкой, я подумал, что сегодня стоит нанести визит вежливости на фабрику. И поскольку мы здесь, следует удостоить вниманием нескольких важных покупателей.
— Прекрасно. Все, как ты скажешь.
На фабрике в Рио-де-Жанейро Сара еще не была. Это послужило одной из причин, почему они выбрали Рио для своего медового месяца.
— Хорошо, как только позавтракаешь и соберешься, мы отправляемся.
За завтраком Рурк говорил о пустяках, Сара настороженно посматривала на него поверх чашки кофе, но ни словом, ни взглядом, ни малейшим намеком он не напомнил о прошлом вечере и об их ссоре.
Перемена в его поведении должна была ей понравиться. Но Сара ничего такого не чувствовала. Рурк держался доброжелательно, но она безошибочно ощущала невидимый барьер, который он воздвиг между ними. Рурк отдалился от нее. В его подчеркнутой вежливости было что-то, чего не было раньше.
В то время как Сара и Рурк завтракали в Рио-де-Жанейро, шериф Буфорд Петри в Хобарте, штат Техас, сидел, откинувшись на спинку стула, и, положив ноги на стол, пил маленькими глотками из здоровенной кружки бурду, которую его помощник называл кофе, и читал отчет, наконец-то полученный от следователей, поработавших на пожаре.
Любой, взглянув на Буфорда, видел в нем этакого типичного провинциального шерифа — неповоротливого медведя в помятом стетсоне и пыльных ковбойских сапогах. Буфорд ничего не имел против. Сказать по правде, он делал все для того, чтобы производить именно такое впечатление. Когда люди не видят в тебе никакой угрозы, они больше раскрываются.
Мало кто понимал, что за этой простоватой внешностью был совершенно другой человек, обладающий проницательным умом и нюхом ищейки. Когда доходило до поисков улик, у него буквально начинался зуд, он рыл, как собака, откапывающая кость, и не отступал до тех пор, пока не находил того, что искал.
Последнюю неделю, с момента пожара на ранчо Кэтчемов, зуд его просто извел.
Когда шериф дочитал отчет, складка между бровями стала еще глубже.
— Дело дерьмо, — резко бросил он.
Предчувствие не обмануло шерифа. Какой-то сукин сын здорово нагадил, и Буфорд Петри, посмотрев вдаль, прищурился.
Его расшатанный старый стул скрипнул, сапоги с грохотом ударились о потертый линолеум.
— Нет, черт побери, не в моем округе! — прорычал он и, схватив телефонную трубку, набрал номер.
После третьего гудка кто-то снял трубку на другом конце и рявкнул:
— Отдел убийств. Детектив Колхаун.
— Эй, Ирландец! Когда ты наконец выберешься порыбачить?
— Буфорд, как ты, старина, черт бы тебя побрал? Как дела в твоей дыре?
— В Хобарте, дурень, — с теплотой в голосе шериф произнес название городка.
— Ну конечно, конечно. Так что случилось? Я тебя знаю, Петри, ты просто так не станешь звать на рыбалку бывшего коллегу.
— Да, но уж поскольку ты сам заговорил… Есть одна проблема. Вся надежда на тебя, парень. Я-то деревенщина, куда мне справиться, а ты весь обмотан всякими проводами, компьютер у тебя…
— Ну дьявол! Снова, да? — взревел Майк Колхаун. — Боже мой, Буф, каждый раз ты начинаешь жевать эту жвачку, а мне приходится отрывать задницу и пахать на тебя все свободное время.
Буфорд хихикнул.
— Считай, что воспитательную работу ты провел. А теперь слушай. Дело в том, что…
С каждым днем сомнения Сары в достоверности сказанного Мэделин росли. Как и чувство вины, что она, возможно, была не права по отношению к Рурку. Ну почему она поверила Мэделин? Злой, завистливой, не делавшей никакого секрета из того, что терпеть не может Сару… Почему она так легко поддалась на ее удочку? И не этого ли добивалась Мэдди? Чтобы совместная жизнь у них с Рурком началась с проблем и неприятностей? Сара несколько месяцев подряд довольно тесно работала с Рурком и Эвелин, все, что она заметила, — взаимное восхищение, уважение, абсолютное доверие. Сара осуждала себя — она вела себя, как пациент у невропатолога: стукнули молоточком по колену, а нога взвилась к потолку.
А тем временем их дела с Рурком были из рук вон плохи. Но как их поправить?
