какую любовь я почувствовала к этому мужчине после того, как услышала столь ужасное признание. Я всегда считала, что стоит моему мужу обмануть меня, как наш брак немедленно закончится. Но моя реакция оказалась совсем не такой.
Муж рассказал мне, что этот роман начался три года тому назад и что физическая близость между ними закончилась год спустя, когда он узнал о беременности той женщины. Ситуация осложнилась тем, что я тоже вскоре забеременела, поэтому сама мысль о том, чтобы все мне рассказать, была отброшена. Муж жил со своей тайной. У него было два сына — наш сын Патрик и сын той женщины
Джейсон. Мальчики родились с разницей в шесть недель. В течение первого года жизни Джейсона муж едва признавал его, но совсем недавно Мэтту представилась возможность вновь войти в его жизнь. В этот момент мне и позвонила незнакомка.
Муж заверил меня, что роман закончен и они с этой женщиной остаются друзьями только ради блага Джейсона. Помню, меня удивила его реакция, когда он с облегчением узнал, что я не хочу с ним расставаться. Я думала про себя: «Почему он считает, что я захочу разойтись?»
В последующие месяцы меня интересовал собственный ход мыслей, поскольку, на мой взгляд, человеку в подобном положении следовало бы реагировать иначе. Видимо, все дело в том, что у моего сына был сводный брат, который оказался невинным участником этого кошмара, и его не следовало наказывать. Я мечтала о том, что смогу простить мужа, что мы включим Джейсона в нашу семью и станем счастливо жить дальше. С реальностью совладать было труднее, но не из-за Джейсона.
Мы с Мэттом приближались к девятой годовщине нашей свадьбы, когда я узнала о сложившейся ситуации. У нас и раньше случались конфликты: по поводу работы, заработков, покупки дома. Нередко мы чувствовали, что наши отношения утратили радость. Общение тоже страдало. И тогда мы с Мэттом отправились на консультацию к психоаналитику, а за шесть месяцев до того, как все вышло наружу, начали посещать нового консультанта. Я гадала, неужели этот мужчина, которого я так сильно люблю, с возрастом потерял влечение ко мне и больше не находит меня соблазнительной. И даже не предполагала, что тайна, тяжелым грузом лежащая у мужа на плечах, совершенно не имеет отношения ко мне!
Вместе с шоком пришло отрицание. Вы проходите через отрицание лишь потому, что правду так тяжело принять. Для меня отрицание не допускало мысли о близости мужа с другой женщиной, после которой он возвращался домой ко мне. Я помню, что считала это ошибками прошлого, хотя ужасная картина — они вместе — постоянно крутилась в мозгу.
Я думаю, что Мэтту тяжелее было справиться со своим отрицанием, чем мне с моим. Ему было очень стыдно, и он был убежден, что недостаточно будет просто поговорить о сложившейся ситуации. Он терзался, поскольку разрушил все, что мы имели. И разрушений этих так много, что потребуются годы, чтобы все восстановить, если это вообще возможно. Достаточно ли будет нашей любви, чтобы двигаться дальше?
Много раз конфликты казались неразрешимыми. И однажды мы заявили, что каждый пойдет своей дорогой. И все же решили остаться вместе, хотя боль и печаль были настолько сильны, что разлука казалась благом. Я не могла общаться с Мэттом без эмоций, а он все глубже уходил в себя. И все-таки во время этого кризиса мы знали, что любим друг друга и можем откровенно сказать об этом друг другу. Я оглядываюсь на то время и понимаю: мы действительно общались точно по модели «Марс-Венера», пытаясь вести себя по-прежнему на работе, между собой и с нашим сыном.
Мы испробовали много способов, чтобы преодолеть этот кризис. Я познакомилась с Джейсоном и узнала, что у него есть сестра Дженнифер, которую бросил отец. И ясно почувствовала: надо защитить этих детей, чтобы им не причинили вреда, чтобы они знали — родители все равно любят их. Но я тоже боролась, так же как и Мэтт, конечно.
Когда в конце любовной интриги появляется ребенок, то «та женщина» не исчезает. Это не роман, о котором можно легко забыть. Ведь если надо увидеть ребенка, то приходится иметь дело и с женщиной. Так что мой процесс выздоровления был тяжелее обычного. Я часто думаю о женщинах, которые прошли через все это. Я говорила с теми, кто пережил неверность в браке, но там не были замешаны дети.
На самом деле мне казалось, что я сломаюсь, если не выберусь из этой ситуации, и
наш психоаналитик порекомендовал «разъединение» — некоторое время побыть врозь, с обещанием не принимать никаких решений по поводу развода.
После разъединения мы провели первый семейный отпуск вместе, и как это ни странно, я обратно скатилась в депрессию. За долгое время впервые находилась вместе с Мэттом и Патриком, и на отдыхе не было никаких развлечений. Моя неуверенность снова нахлынула на меня.
Без всякого воодушевления мы готовились к тому, чтобы вернуться к консультанту, когда приблизительно за неделю до назначенного визита Мэтт удивил меня. Он принес билеты на семинар Джона Грея.
Что это за семинар! Удивительно, насколько по-разному, оказывается, думают мужчины и женщины. И как многое объясняет эта разность. Постепенно я начала понимать, что количество разговоров с Мэттом по поводу нашей проблемы не имело значения. Главное, это понять,
Какое облегчение для нас обоих и, судя по всему, для всех остальных участников семинара. Доктор Грей сосредоточил свое внимание на том, как нам лучше понять наших партнеров, с тем чтобы почувствовать себя лучше, ведь рядом не чужой человек.
Доктор Грей использовал примеры: как попросить того, чего тебе хочется, и помог нам — всем понять, что «проблемы общения» с партнером являются обычным делом. Боязнь попросить, особенно если речь идет о сексе, жила с нами рядом все эти годы. Доктор Грей был предельно остроумен и красноречив, когда говорил о том, чего хотят и чего не хотят мужчины и женщины. Его чувство юмора оказало огромную помощь. Он заверил нас, что оба супруга могут и будут совершать ошибки в браке, но при этом возможно улучшать взаимоотношения.
Мы с Мэттом ушли с семинара словно прозревшие. Мы уже знали, что по-настоящему любим друг друга, но нашу страсть сдерживали старые страхи. В тот день я сказала Мэтту, что могу забыть о его романе и что хочу жить только ради нас. И муж удивил меня особым вечером для «нас», который был поистине великолепен! Доктор Грей прав: планирование вечеров для «нас» порождает потрясающее предвкушение.
Я не собираюсь закончить свой рассказ словами: «и потом они жили счастливо», поскольку нам по- прежнему приходится преодолевать препятствия на жизненном пути. Но теперь я могу с уверенностью сказать, что хочу уделять первостепенное внимание нашему с Мэттом общению. И это не эгоизм. Мы оба знаем, что это так же важно, как и воспитание наших детей.
Я благодарна доктору Грею за его искренность в обсуждении особых вопросов, о которых обычно не говорят мужчины и женщины даже между собой».
Джули вспоминает их с Лэрри историю: «Меня зовут Джули Энн, моего мужа Лэрри. Мне двадцать пять, Лэрри старше на год. Мы женаты пять лет, а знакомы семь. У нас пятилетний сын.
Мы познакомились, когда мне было почти девятнадцать, и сразу влюбились. К моменту нашей встречи я пять лет встречалась с парнем. У Лэрри были длинные волосы, громкая стереосистема, и мои родители его ненавидели! Поскольку они не приняли Лэрри, то уже через четыре месяца после нашего знакомства мы сбежали в Нью-Мексико, где живет моя настоящая мать (я приемыш).
Все это было немного сумасшествием, так что мы направились обратно в Топеку, наш родной город, как только поняли, что я беременна. По возвращении я стала жить у моих родителей, а Лэрри — у своих. Это было тяжело.
Вскоре после того, как родился Джош, мы с Лэрри поженились и были очень счастливы. Единственными проблемами являлись деньги и то, что Лэрри очень много работал, продавая машины. Он решил, что мы должны переехать в Канзас-Сити, поскольку там лучше работать и вообще больше шансов. Лэрри отправился туда, я следом за ним, но при этом очень обиделась на мужа из-за того, что он увёз меня из родного города. Именно тогда начались наши проблемы.
Постепенно мы перестали подолгу разговаривать и делиться друг с другом, как это бывало раньше, прекратили часто заниматься любовью. Нам не нравилась квартира, в которой мы жили, и мы решили
