получилось, – согласился он, нехотя.
– Больше мне ничего сейчас не нужно, Пьер; – сказал Эрик. – Я хочу, чтобы завтра утром ее отправили во Францию. Сразу, как только я уеду. Для этого я оставлю здесь «Леди Джейн». Ты и Кэссиди отправитесь с ней;
– Кэссиди думает, что будет прислуживать вам, милорд.
– Если он сможет уберечь мою жену от бед и напастей, это и будет его службой мне.
– А Даниелла?
Подумав, Эрик сказал:
– Ну что ж, Даниелла может сопровождать ее.
– Долго ли мы будем во Франции?
– Трудно сказать, – пробормотал Эрик. Потом он вздохнул. – Пока не знаю, вы отправитесь к графу де ля Рошель, который состоит при дворе короля в Версале. Когда здесь все решится, я приеду за миледи и вами.
– Понял, милорд. А Камерон-Холл?
– Здесь останется Ричард. Он все здесь знает, даже получше меня. У него все хорошо получалось.
– Если позволите, милорд, это у леди Камерон так хорошо все получалось.
– Что ж, Пьер, пусть не все будет так хорошо получаться, но ничего другого я сделать не могу. Все понятно?
– Да, милорд.
– Тогда спокойной ночи, Пьер.
– Спокойной ночи, милорд.
Эрик поднялся по ступеням. Войдя внутрь, он увидел обожженные стены и заметил места, где остановили продвижение огня. Удушливый запах дыма все еще витал в доме, но пожар почти ничего не повредил.
Он поднял взгляд на лестницу и задумался; пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Затем он начал подниматься по ступеням и, почти дойдя до двери своей комнаты, снова остановился.
«Возьми себя в руки!» – приказал он себе.
Затем бесшумно открыл дверь и вступил в комнату.
Эрик сразу же увидел ее Страсть и желание объединились с холодной яростью, все мысли о сухой беседе и о том, чтобы держаться на расстоянии, вылетели из головы.
Пар все еще шел из ванны, но Аманды в ней уже не было Она стояла у окна, завернувшись в полотенце. Ее черты застыли, она неотрывно смотрела на луга, волосы были распущены, в ниспадающих блестящих волнах смешались цвета песка и огня. Она повернулась к нему, в ее широко открытых изумрудных глазах был испуг. В том, как она прижала полотенце к груди, были невинность и ранимость, будто она защищала от него свою девственность, словно они не были мужем и женой. «Ты моя жена!» – говорил весь его облик. Ее обеспокоенные и затуманенные глаза встретились с его жестким взглядом. Он обернулся, захлопнул дверь и закрыл ее на ключ. Его голос, когда он заговорил с женой, звучал угрожающе, дрожал от злости. И желания.
– Ну что ж, Принцесса, пришел наконец час истины!
Он ждал от нее отрицаний, мольбы, уверений в невиновности, его губы уже скривились в презрительной усмешке. Но он не мог больше оставаться неподвижным, не мог больше держаться вдали от нее. Буря в его душе грянула, и Эрик сделал первый гневный шаг к ней.
– Да, миледи, вот и настал час истины.
ЧАСТЬ IV
ВСЕГО ОДНА ЖИЗНЬ
Глава 15
Аманда безмолвно смотрела на Эрика, не веря, что он мог превратиться в этого незнакомца с гневно сжатыми челюстями и ледяным взглядом. Ей хотелось кричать, что она никого не предавала. Когда Эрик вошел в комнату, Аманда подумала, что он сразу подойдет к ней и сомкнет пальцы на ее горле. Она собралась с силами, чтобы не дрогнуть. Его глаза потемнели, у них была необыкновенная способность менять цвет от серебристо-серого до темно кобальтового, но сейчас, при свете свечи, они казались совсем черными, без зрачков. Он не подошел к ней. Должно быть, он испугался. Испугался того, что может сделать, если тронет ее. Отодвинув стул от стола, Эрик сел, с легкой гримасой приподняв ногу и положив ее на другой стул, стоявший напротив. Она почти не дышала, боясь пошевельнуться под его безжалостным взглядом. Пальцы впились в белоснежное полотенце, в которое она была завернута, и ей не оставалось ничего другого, как встретить его взгляд. Он налил себе вина в ее бокал и искоса посмотрел на поднос с почти не тронутой едой. Отпив глоток, он снова перевел взгляд на жену.
– Прячешь нож на груди, любимая? – спросил он мягко.
Она покачала головой:
– Я никогда не желала тебе смерти.
– Нет? Порой ты высказывала совершенно иные мысли.
– Я говорила в запале.
– А еще сегодня ты целилась из мушкета прямо мне в грудь.
– Я вовсе не собиралась в тебя стрелять! И у меня нет ножа.
Если бы я хотела тебя убить, я не стала бы как Дурочка размахивать ножом. Ты с легкостью отнял бы его и обернул против меня.
– Вот как?!
Аманде не понравилось, как он это сказал, так же как и тон, которым он продолжил:
– Потому что ты слаба, а я сильнее. Аманда, у тебя непревзойденный талант вспоминать о своей женской слабости, когда ты загнана в угол.
– Я не загнана в угол. Я невиновна.
– Невиновна?
Ее пальцы конвульсивно сжались на Полотенце, прежде чем она осознала: это действительно похоже на то, что она прячет оружие на груди. Эрик внезапно и резко встал. На этот раз он не колеблясь пересек комнату. В его походке была видна такая угроза, что Аманда, задохнувшись, попыталась увернуться Он мгновенно настиг ее № оторвал руки от тугого узла. Полотняное полотенце упало к ее ногам, волосы разметались по плечам и спине, и, за исключением этого, она осталась перед ним полностью обнаженной.
Его глаза потемнели еще больше.
Ей хотелось поскорее нагнуться за полотенцем, спрятаться в нем, но она поняла, как жалки ее усилия. Вздернув подбородок, Аманда насмешливо произнесла:
– Как видите, милорд, ножа нет. – Она ждала, укоряюще глядя на него. Затем медленно наклонилась за полотенцем. – Извини…
– Извинить? Мадам, неужели вы думаете, что я намерен вести с вами будуарные разговоры? Нет, любовь моя, все будет совершенно иначе. Я закончил извинять вас! – взревел он, схватив ее за плечи и развернув лицом к себе. В его глазах, вонзившихся в ее лицо, бушевало яркое пламя. – С самого начала я знал, что ты на стороне короны, я даже знал, что ты шпионка. Данмора, но меня это мало волновало, леди. Когда мы поженились, я приказал следить за тобой, но только ради твоей же безопасности.
Она побледнела. Он хотел закончить на этом. Но не смог. Он так долго тосковал по ней. А она ловко притворялась, пока он не поверил, что если не любовь, то хотя бы привязанность к дому, который она называла родным, удержит ее от обмана. Теперь Эрик был слишком потрясен, чтобы остановиться. Слишком потрясен, чтобы оторвать от нее свои руки. Он еще сильнее сжал ее плечи.
– Боже, леди, если есть у вас хоть какое-то оправдание, скажите мне немедленно!
– Я этого не делала!
– Ты лжешь!
– Нет, не лгу!
Аманда попыталась ударить его, но Эрик развернул ее, и, споткнувшись, она упала перед ним на колени. Борясь со слезами, она снова откинула назад волосы. Не раз она заслуженно вызывала его негодование. Она на каждом шагу сопротивлялась ему, ненавидела его, но только не сейчас. Сейчас она любила его и, невиновная, не могла оправдаться.
– Мне нечего сказать! – крикнула она ему в лицо. – Отдай меня под суд, пусть меня повесят как изменницу, если хочешь, но только, ради Бога, оставь меня…
– Оставить тебя? – Он опустился подле нее. Его белая рубашка была порвана и запятнана порохом, на жилете и сюртуке виднелись кровавые следы сегодняшнего бурного дня. – Меня отзывают со службы из Нью-Йорка, потому что моя жена замышляет заговор против меня.
Хочет отдать мою собственность врагу! Бог мой, ты вполне могла поджечь дом собственной рукой!
– Нет!
– И уплыть на корабле!
Она не могла поверить в то, что в нем не осталось ни капли великодушия, ни малой толики понимания. И все же она отчаянно старалась заставить его понять.
– Я не поджигала дом! Эрик, я умоляла их не жечь поместье. Я сказала, что пойду с ними, только если…
– Прекрати! – прошипел он, и его рука яростно взметнулась, остановившись лишь почти у самой ее щеки – Что ты сделала?
– Я сказала, что пойду добровольно, если они не сожгут дом! И дом остался цел, Эрик! Я…
– Стерва! – вырвалось у него хриплое ругательство. – Ты пошла с ним добровольно! Под руку с Тэрритоном? Ты забыла, как мы встретились, моя благородная жена? – с желанием унизить выговорил он. – И после этого ты идешь на сговор с Робертом Тэрритоном!
Наша армия в тяжелейшем положении, а я должен ловить собственную жену, британскую куртизанку!
– Как ты смеешь?! – закричала она с навернувшимися от муки и злости слезами на глазах. Она не могла сопротивляться более. Пусть даже правда была на ее стороне. Поднявшись, она взглянула ему в глаза Между ними вновь началась жаркая острая схватка, и Эрик был рад этому. Схватив за руку, он притянул ее к себе. В панике она начала вырываться. Никогда еще не видела она его в такой слепой ярости, и это ее ужаснуло. – Отпусти меня, Эрик, ты делаешь мне больно, отпусти!
Он грубо швырнул ее на кровать и навалился сверху. Гладя большими и указательными пальцами виски Аманды, он разглядывал ее.
– Я мечтал о тебе. Я лежал бессонными ночами и гадал, как ты здесь одна, в этой кровати. Я мучился оттого, что оставил тебя в одиночестве, но верил, что ты искренне присягнула нашему браку и что ты сохранишь верность тем клятвам, что давала. Я раз за разом вставал под пули и штыки, но мне не было страшно Я больше боялся ночных терзаний, когда передо мной представала ты, такой, как я увидел тебя сегодня, чистой, благоухающей после ванны, с алебастровой кожей с этими голубыми жилками, по которым твое сердечко разгоняет кровь. Я старался гнать от себя мысли о том, что Тэрритон может добраться до тебя, что его руки,
