парадного входа.
Она закрыла глаза. Разве смогли бы в этом доме пережить гибель одного из братьев? «О, Дэниел, не уходи на войну!» – захотелось крикнуть ей.
Но что толку? Даже если бы он любил ее, даже если; бы обожал, он ни за что не остался бы здесь.
«Я люблю его, – подумала она. – Нет! Он мне не верит и причинит еще большую боль. Надо держаться от него подальше и держать сердце на замке. А потом он уйдет на войну».
А что, если он не вернется?
В смятении она выбралась из ванны. Быстро вытерлась и принялась рассматривать дары Кристы. Вот серебристо-серое дневное платье с кремовыми и черными кружевами. Она осторожно коснулась отделки и начала одеваться. Криста позаботилась буквально обо всем: чулки, подвязки, панталончики – все это было впору. Келли неуклюже затянулась в корсет, потом надела платье. Сидит прекрасно!
И все же ей хотелось бы вернуть свое белое платье. Может быть, потому что его подарил Дэниел, а может, потому что оно было свадебным и к нему так шли туфельки, подаренные Вариной?
Впрочем, что грустить? Платья все равно больше нет, а у нее теперь столько роскошных вещей, сколько не было за всю ее прежнюю жизнь.
Осторожно выскользнув в коридор, Келли спустилась по лестнице и подошла к черному ходу. Оттуда слышались голоса.
Кирнан и Дэниел разговаривали о ней.
– Дэниел, поверь, я не хочу вмешиваться в твою жизнь, но…
– В чем дело, Кирнан? – с усмешкой спросил он. – Выкладывай и вмешивайся сейчас же, потому что в конце концов все равно вмешаешься.
– Ну ладно. Откуда она?
– Из Мэриленда.
– Вы на самом деле женаты?
– Да.
– Она хочет здесь жить?
– Нет.
– Прекрасно! Ты возвращаешься на войну и оставляешь нас с женщиной, которая всех нас презирает!
– Она презирает не всех, только меня, – ответил он. В голосе его сквозила глубоко скрытая обида.
Келли до боли закусила губу: нехорошо стоять здесь и подслушивать. Надо бы как-то заявить о себе.
– А этот ребенок… Дэниел, ты не…
– Ну?
– Ты не заставил ее силой? Я имею в виду…
– Не изнасиловал ли я ее? Ах, Кирнан, Кирнан! Ты ведь так давно меня знаешь!
– Извини, Дэниел. Ребенок просто красавец! И черные волосы, а эти глаза – настоящий Камерон!
– Сам знаю.
– Дэниел, ты заставил ее приехать сюда из-за ребенка?
– Он мой сын.
– И ее сын тоже!
– А она моя жена, Кирнан! – воскликнул он, теряя терпение. – Кирнан, одному Богу известно, сколько заключается браков, когда жених и невеста почти не знают друг друга. Так вот и у нас брак не по любви. И все же она моя жена.
– Ну, скажу тебе, ты заполучил потрясающе красивую женщину! Такой красавицы я в жизни не видывала!
Дэниел хмыкнул:
– Да, она очень красива. И умеет околдовать человека, используя свою красоту. Знай, Кирнан, моя жена способна на коварство.
– Куда ты? – встревоженно спросила Кирнан, когда Дэниел сделал попытку уйти.
Келли в панике бросилась в коридор.
Уже стемнело. Она прислонилась к стене и закрыла глаза, пытаясь унять забившееся в страхе сердце. Почувствовав рядом чье-то присутствие, она открыла глаза и увидела перед собой Дэниела.
Он уже успел вымыться и побриться, о чем свидетельствовали его влажные волосы и щеки. От него исходил запах чистоты и свежести, но глаза блестели адским блеском, и когда он приблизился, она чуть не вскрикнула.
– Вот те раз! Не ожидал встретить вас здесь, миссис Камерон.
Она вздернула подбородок и вопросительно подняла брови.
– Неужели? Может, мне запрещено выходить из комнаты, сэр? Если так, то вам следовало бы меня
