– Кто это? – спросил Дэниел.
– Всего-навсего Руди Вайс…
– Что значит «всего-навсего Руди Вайс»?
Ох уж этот его менторский тон! За это девушка его убить была готова.
– Мой сосед, – сдержавшись, ответила она. – Баптист, член немецкого братства. Ты наверняка видел их маленькую белую молельню, которая оказалась в самом центре сражения.
– Значит, он может быть как яростным сторонником янки, так и сторонником южан. Ну и кого же он поддерживает?
– Ни тех ни других! – досадливо всплеснула руками девушка. – На их молельне нет даже колокольни, потому что баптисты упростили культовые обряды. Они против войны, не хотят никому причинять вреда. И очень набожны. Я, конечно, не уверена, что Руди одобряет мой образ жизни, но он очень добр и знает, что я живу одна. Видимо, пришел, чтобы узнать, все ли у меня в порядке.
– Фрау Майклсон! – Беспокойство в голосе гостя усилилось.
Келли круто повернулась, не обращая внимания на суровый взгляд Дэниела, и торопливо распахнула дверь.
Руди Вайс, седой, почти столетний старец с окладистой бородой, был тем не менее высок, подвижен и держался с большим достоинством. В его выцветших старческих глазах светилась тревога. Увидев ее живой и здоровой, он сразу же улыбнулся:
– Значит, у вас все в порядке? А я уж начал беспокоиться: в округе солдат полным-полно.
– Да, герр Вайс. Солдат хватает.
– Вы не заболели?
– Нет, нет. Я здорова.
– И никто вас не беспокоил? Если вам страшно, мы позаботимся, чтобы вы не оставались одна.
– Нет, благодарю вас, – торопливо отозвалась Келли и тотчас перевела разговор:
– А ваша жена и все остальные – они не пострадали?
– Нет, с нами все в порядке. – Старик, похоже, и не думал уходить. – У вас, кажется, гостит друг?
Келли замерла. А Вайс, разведя руками, пояснил:
– Карл, мой старший сын, видел какого-то мужчину, что кормил ваших цыплят.
Девушка тяжело вздохнула, не зная, что ответить. Но Дэниел уже спешил ей на помощь – сглаживая неловкость, он протянул Руди руку:
– Дэниел Камерон, мистер Вайс. Друг Келли.
Руди кивнул с серьезным видом, окинув Дэниела оценивающим взглядом.
– В таком случае, мистер Камерон, не задержитесь ли вы еще на минутку? У меня есть новости. На Севере серьезные события.
– Война… – начала было Келли.
– Война, само собой, идет своим чередом, – сказал Руди, доставая из кармана газету и протягивая ее девушке. – Я обычно не вмешиваюсь в чужие дела, – пояснил он Дэниелу, – но моя супруга послала меня сообщить обо всем Келли, поскольку она живет одна.
– Ну, что там? – Девушка заглянула Дэниелу через плечо, поскольку он сразу же отобрал газету и стал читать про себя.
– Президент Линкольн издал манифест об освобождении рабов, – тщательно подбирая слова, произнес Руди Вайс.
– Манифест об освобождении?! – удивилась Келли.
– Черт возьми, он все-таки решился! – воскликнул Дэниел и, невесело рассмеявшись, обернулся к любимой:
– Манифестом освобождаются рабы в мятежных штатах на Юге, а не на Севере и не в приграничных штатах! Какой хитрый ход! Ты понимаешь?
Келли недоумевала, не вполне понимая, о чем идет речь.
Дэниел отдал ей газету и с отсутствующим взглядом уселся в ближайшее кресло.
Девушка вопросительно взглянула на Руди Вайса, который застрял на пороге.
– Ваш друг Дэниел Камерон, он все понимает, – тихо сказал Руди. – Рабов освобождают с третьего января будущего года. Рабов «в штатах, поднявших мятеж».
Герр Камерон понимает, что южане не признают законным манифест какого-то Линкольна на территории своей Конфедерации. А вот рабы захотят освободиться. И начнут убегать.
Большинство двинется на Север в поисках пищи, работы и настоящей свободы. Многие впадут в отчаяние. Именно поэтому моя супруга так беспокоится за вас, Келли. Вам надо поостеречься, когда эти люди будут проходить по нашим местам. Я, в свою очередь, считаю, что вам следует опасаться и солдат. Есть люди хорошие, есть плохие, и это не зависит ни от цвета кожи, ни от цвета их мундиров.
Келли кивнула и нервно облизала пересохшие губы. Дэниел обменялся взглядом с Руди и подошел к двери.
