Проснулся он рано утром и отправился на семейное кладбище, где в течение почти двух веков хоронили Камеронов. Почему-то именно здесь Дэниел обретал душевный покой.
Возвратившись в дом, он медленно прошелся вдоль галереи портретов своих предков. Вот Джесси и Джеми, основатели династии, в костюмах XVII столетия – это его прапра… – он уж и забыл, сколько «пра» – дедушка и бабушка.
Согласно семейному преданию, когда они встретились с лордом Камероном, у них ничего, кроме силы воли и упорства, не было.
Они вместе заложили здесь плантацию, отвоевав землю у диких зарослей.
«Боже милостивый, сделай так, чтобы Камерон-холл выстоял», – подумал Дэниел.
Но их предки построили не просто дом, а оставили и что-то такое, что позволило, скажем, ему и Джессу пойти каждому своим путем и все так же любить друг друга. Это «что-то» не смогло бы жить в камне или дереве. Оно живет и будет жить в Джоне Дэниеле и, если Господь того пожелает, в них самих.
Камерон-младший отвернулся от портретов и, пройдя по коридору, громко постучался в дверь Кирнан. Она сразу же открыла – испуганная, растрепанная, одетая в белую хлопковую ночную рубашку, с малышом на руках.
– Дэниел?
Он улыбнулся:
– Хочешь Джесса, а Рождество? Ну что ж, одевайся, собирайся, поехали!
Она на мгновение застыла и тотчас расплылась в улыбке.
Только ради этого стоило пожертвовать остатками отпуска и раньше времени вернуться в часть!
– О Дэниел!
Она чмокнула его в щеку, потом, выставив его из комнаты, захлопнула дверь. Полчаса спустя она была одета, а Джейни и малыш готовы в дорогу.
Жаль, конечно, раньше времени расставаться с Кристой, но она была очень рада за Кирнан.
До Ричмонда они доехали без приключений, и поскольку ночевать предстояло там, пришлось им присутствовать на приеме в Белом доме Конфедерации. Там собралось множество офицеров и офицерских жен, а также политиков и известных граждан.
Эта странная война странным образом подействовала на людей. Кирнан здоровалась со старыми знакомыми, но некоторые из них презрительно отворачивались: она была замужем за янки. Барина, правда, взяв Кирнан за руку, заметила, что если у миссис Камерон найдется время, то они были бы рады воспользоваться ее помощью в госпитале, поскольку она, вероятно, приобрела большой опыт, работая рядом с таким превосходным хирургом, как ее муж.
На следующее утро Дэниел с Кирнан снова двинулись в путь. Дороги были свободны, погода тоже благоприятствовала путешествию. Поздно вечером они добрались до места. Янки разбили лагерь на противоположном берегу реки.
– Добро пожаловать, полковник! – крикнул Дэниелу Билли Будэн, увидев своего командира. – Что это у вас там, сэр… ох, извините, мэм…
Камерон рассмеялся:
– Я привез рождественский подарок для брата, который сейчас там, за рекой. Билли, будь добр, направь туда человека с белым флагом. Пусть попросит у янки частное свидание с полковником Джессом Камероном из санитарного корпуса. Я хочу встретиться с ним на понтонном мосту.
– Слушаюсь!
Под покровом ночи Дэниел подъехал к понтонному мосту, который янки использовали для сообщения с противоположным берегом, не забывая громко оповещать пикеты, что встреча разрешена. Ему вовсе не хотелось, чтобы их всех троих подстрелили. Оставив Кирнан в тени деревьев, он подошел к кромке воды.
На другой стороне виднелся силуэт всадника.
– Джесс?
– Дэниел! Счастливого Рождества, брат!
– У меня есть для тебя подарок, Джесс.
– Главное, что ты живой и невредимый, Дэниел.
Младший брат покачал головой:
– Нет, подарок еще лучше.
Он поманил Кирнан, и она с ребенком на руках медленно приблизилась к реке.
– Джесс, – раздался В ночной тишине ее мягкий и женственный голос, – Кирнан! Боже мой, Кирнан!
Она тотчас рванулась по мосту ему навстречу. В это мгновение на луну набежало облачко, и супруги исчезли в темноте.
Дэниел слышал лишь их радостные восклицания.
Вернувшись в свою палатку, он вежливо отказался от компании своих однополчан и удалился к себе с бутылкой бренди.
Уже ночью к нему в палатку заглянули Билли Будэн и еще несколько кавалеристов. За их спинами слышалось женское хихиканье. На фоне неяркого света лагерных костров он увидел в проеме своей палатки женский силуэт.
