все еще можно было разобрать, что когда-то здесь выпускали «Индиго индепендент».
Впрочем, и здесь не осталось ничего, кроме сломанных столов и стульев-вертушек. Тщательно исследовав кучу мусора в углу, Диллон обнаружил разорванную холщовую шапочку, которую носили наборщики текстов.
Диллон был уверен, что газету печатали на проржавевшем печатном станке, стоявшем в конце комнаты. Диллон поднялся наверх и нашел там еще два кабинета; В одном из них на столе лежало несколько листков пожелтевшей бумаги, но, когда он дотронулся до них, они рассыпались прахом. Он напомнил себе, что нужно будет обязательно наведаться в местную библиотеку и проверить, не сохранились ли там последние выпуски газеты «Индиго индепендент».
Выглянув в окно, Диллон увидел выходившего из офиса шерифа Ринго. Он спустился вниз, чтобы встретиться с ним.
— Нашел что-нибудь? — окликнул он Ринго.
— Нет. А ты?
— Тоже ничего. Пойдем посмотрим, что там в салуне, — предложил Диллон.
Диллон шел впереди, Ринго следовал за ним. Было нечто зловещее в том, как позвякивали его шпоры за спиной.
— Столы для покера остались на месте, и стулья тоже, — сказал Ринго. — Смотри, обломки стульев все еще лежат у стены. Черт возьми, даже старое пианино сохранилось. Просто не верится.
Диллон прищурился, пытаясь представить, как выглядело это место полтора столетия назад.
Вдоль одной из стен тянулся бар. Там было несколько столов, а около стены — старое пианино. Напротив входа, и противоположном конце зала, располагалась маленькая сцена.
Лестница вела на второй этаж, вдоль которого тянулась галерея, но деревянные перила угрожающе покосились, а украшенные изящной резьбой столбы были сломаны или вовсе отсутствовали. Диллон подумал, что когда-то девушки из салуна занимались своим ремеслом в этих комнатах наверху. Разодетые в откровенные, вычурные наряды, они смотрели на собравшихся в баре золотоискателей и ковбоев и пытались отыскать среди них наименее отвратительных клиентов.
Или, по крайней мере, тех, кто был при деньгах.
Диллон снова посмотрел на стол для игры в покер. Ринго стоял около него с понурым видом, опустив голову.
— В тот раз мне не везло с картами, — сказал призрак. — Настоящее сражение развернулось между Джоном Вульфом и тем дурачком с Востока. Его звали Марк Дэйнисон.
На столе больше не было карт, лишь толстый слой песка из пустыни.
— Расскажи мне о том дне, — попросил Диллон. — Я слышал много историй, но ты видел все своими глазами, и я хотел бы узнать подробности.
— Но учти, я не все видел. — Ринго опустился на стул. — Милли пела. Не скажу, что у нее был замечательный голос, но вполне приличный. Она была неплохой певицей, хорошей барменшей и никудышной шлюхой. Но как говорится, беднякам не приходится выбирать.
— Ринго, я хочу, чтобы ты рассказал мне, что здесь случилось, а не давал характеристики всем участникам событий, словно собрался выбрать мистера и мисс Америка, — сказал Диллон.
— Прости. — Ринго откинулся на спинку старого стула и подался назад, пока стул не встал на две расшатанные ножки. — Хотя должен признаться, Джордж Таннер — полукровка, который играл на пианино, был отличным музыкантом. Он опередил свое время. Родись он сейчас, наверняка стал бы богатым и знаменитым.
— Мне приятно об этом слышать, — сухо сказал Диллон. — А теперь все-таки расскажи, что тогда произошло.
— Я не могу рассказать тебе всю историю до конца. Не забывай, я до него просто не дожил. Я не боялся смерти, я был на войне и видел людей, которые умирали в страшных мучениях. В те дни людям приходилось несладко, особенно на Юге. Поэтому многие ехали на Запад. В этом и заключается проблема войны... она дает тебе в руки оружие, учит обращаться с ним и велит убивать. Когда же все заканчивается, ты знаешь, что тебе делать с этим оружием. Поэтому Варни и смог так легко подмять всех под себя. Понимаешь, люди привыкли подчиняться парню с большим ружьем. — Он заметил нетерпеливый взгляд Диллона и сказал: — Хорошо, сейчас. Дай подумать... я пришел первым. Кажется, Грант Перси — так называемый шериф города, хотя на самом деле он был верной шавкой Варни, — появился, когда я стоял у бара, а потом к нам присоединился Марк Дэйвисон. Он был, как сейчас говорят, мечтателем. Состоял в шайке Варни, но, мне кажется, Варни считал его всего лишь бесполезным куском дерьма. Как бы там ни было, но вскоре появился твой прапрапрадедушка. Знаешь, ты очень напоминаешь мне его. У тебя такие же глаза. По его взгляду я сразу понял, что он думал не только о картах, но умел держать себя в руках. Он был очень терпелив.
Итак, мы начали игру. Джордж сидел за пианино, Милли пела, бармен подавал виски. Мы были за этим столом — сейчас я сижу на том же самом стуле, что и тогда. Мы все сидели немного боком к столу, потому что в этом городе ни один нормальный человек ни за что не уселся бы спиной к двери. В первой партии в конце остались Дэйвисон и Вульф, мы с шерифом сидели и ждали, когда сможем снова вступить в игру. Затем появился Варни. И тут все стало ясно. Вульф хотел встретиться с Варни. Но мне кажется, он не ожидал увидеть его так скоро. Джон Вульф делал вид, будто полностью сосредоточен на игре, но, несмотря на все его хладнокровие, я увидел, что Варни застал его тем днем врасплох.
Племя Вульфа жило неподалеку. Я думал, что они придут на помощь, чтобы ему не пришлось одному разбираться с Варни и его людьми. Но этого не случилось. Кто знает почему? Так или иначе, но пришел Варни, и они с Вульфом стали говорить о золоте. Ты же знаешь, все думали, что рядом с городом есть золото. Они принялись спорить, кому принадлежит эта земля. Затем началась перестрелка. Я уложил парочку наемников Варни, но один из них подстрелил меня. Я запомнил свою смерть. Пуля ударила меня очень сильно и все произошло так быстро. Я подумал: «Нет, я еще слишком молод, чтобы умирать, так не должно быть». Я слышал звуки выстрелов. И видел кровь. Я умирал или уже умер, когда они притащили девушку. Мэрайю.
— Мою прапра... в общем, не знаю, сколько там всего этих «пра», но мою бабушку...
— Да. Я даже не знаю, видел ли я ее на самом деле. Возможно, просто много раз слышал эту историю и решил, что действительно был ее свидетелем. Ты же знаешь, что такое иногда бывает. Нам рассказывают что-то, а затем мы превращаем это в свои воспоминания. Я не могу точно сказать, видел ли ее перед смертью. Но знаю, что Джон Вульф готов был умереть тысячу раз, лишь бы спасти ее. И я знаю, он хотел ей что-то сказать. Я много думал об этом, и мне кажется, что это имело какое-то отношение к золоту, которое все пытались найти. За это они и сражались. За землю. За золото. Вульф подтвердил, что эта земля принадлежала паиутам, но золота так никто и не нашел. И наша смерть была бессмысленной.
— Ведь все игроки в покер погибли, не так ли? — спросил Диллон, прерывая воспоминания Ринго.
— Они были мертвы, как ржавые дверные гвозди, — согласился Ринго. — Варни и все его подручные тоже полегли. Но Мэрайя выжила. Хотя тебе уже об этом известно. Она была беременна, и поэтому ты сейчас стоишь передо мной. Вот и вся история.
Диллон пристально посмотрел на него:
— Только это еще не конец. Потому что в двадцать первом веке умирающий человек прошептал название этого места.
Ринго взглянул на дверь.
— Сейчас, такой же закат, как и тогда. Видишь, все небо становится кроваво-золотым. Помню, перед тем как появился Варни и все покатилось к чертям, я подумал, что, когда смотришь на такой закат, все вокруг кажется красивым, даже этот городишко, который был зловонной дырой из песка и полыни. Потом началась перестрелка, появилась настоящая кровь, а вскоре все вокруг поглотила тьма. И я больше ничего не видел, даже адского пламени, — сказал Ринго.
Тьма. Диллону неожиданно стало неуютно при мысли о приближавшейся ночи. Ночь и тьма. Что-то мучило его, какая-то смутная мысль, которую он никак не мог сформулировать. Возможно, в том, что сейчас рассказал Ринго, и заключалась разгадка всего происходящего? Но даже если так оно и было, у него не получалось найти ее. Неожиданно Диллону захотелось поскорее вернуться в город. Он отбросил мысль о
