святилища.
— Пейте, — велела я.
На первый взгляд — кровь.
В действительности же красное вино, настоянное на ягодах с золотой ветви.
Еще на Сцилле стало ясно, что настой мне понадобится, и все это время я хранила его у себя.
Ней, отпив первым, передал чашу Ксандру и затем Марею. Я сделала лишь глоток: все-таки голова у меня должна быть более ясной, чем у остальных, и к тому же мне завтра надо кормить ребенка.
Я плеснула остатки в огонь, совершая возлияние, от углей поднялся тонкий пар. Я повела песнь — о том, как Тесей, сойдя в лабиринт, в глубинных извивах земли встретился с Минотавром, убил его и затем вернулся назад, следуя Ариадниной нити. О том, как, пройдя подземными путями, он стал царем и осознал это по дороге домой, когда забыл поднять белый парус. При виде прежних траурных парусов его отец сбросился со скалы, и Тесен принял царство.
Глаза всех троих недвижно смотрели на меня — потемневшие глаза с широкими зрачками. Пол под ногами казался непривычно далеким. Я встала.
— Оставьте здесь мечи и доспехи, они бессильны против зверей преисподнего мира. Снимите знаки гордыни — браслеты и вышитые одежды. Вы сойдете к Смерти в той же наготе, в какой родились из ее лона.
Они неловко разоблачились, и я поняла, что питье действует. Марей поежился от холода.
— Пойдемте, если таково ваше решение. — Я подняла полог и шагнула в темноту. — Ступайте за мной.
— Я иду, — прозвучал позади голос Нея.
Шестьдесят шагов в непроглядной смоляной черноте должны были показаться им вечностью. Я слышала за спиной дыхание всех троих. Я ускорила шаг, чтобы выйти в центр большой пещеры прежде, чем остальные окажутся у порога: при входе в неожиданно открывшееся пространство они не должны меня коснуться.
— Сын Анхиса, — прошептала я, и звук побежал по стенам пещеры, возвращаясь снова и снова, — сын Анхиса, что привело тебя к Реке?
И вдруг я увидела: во тьме к нам приближалась барка, перевозчик держал шест в костлявых руках.
Ней выступил вперед:
— Я ищу своего отца, прошедшего этим путем прежде меня.
— Но ты не мертвый, — раздался ответ перевозчика.
— Со мной золотая ветвь, — объявил Ней, и мне почудилось, что он снова держит ее в руках, как там, под старым дубом.
— Тогда я тебя перевезу. Тебя и твоих спутников.
Шест оттолкнулся от берега, и наша барка заскользила по черной воде, плещущей в борт множеством голосов.
— Пересекать Реку нам приходится дважды, — произнесла я. — Умерев, мы переправляемся через Стикс, как сейчас. А перед рождением нас ждет вторая Река — Лета.
— Память, — отозвался Ней.
— Ибо память сладка и исполнена радости. Сохранив ее, мы не сможем жить, — сказала я.
— Память горька, — ответил Ксандр. — Не отринув ее, мы обезумеем.
— Верно, — кивнула я.
— И все же я хотел бы сберечь воспоминания, — проговорил Ней. — Принять и сладость, и горечь.
— Но ведь ты сын богини, — откликнулся Ксандр.
— Вот и берег, — сказала я, ступая на выжженную землю. Барка растаяла в тумане за спиной. — Мы во владениях Смерти. Врата ночи остались позади.
Царство Смерти
Мы шли через густой темный лес. Над головой сверкали звезды, высокие кипарисы тихо шелестели от легкого ветра.
— Что это за край? — спросил Ней.
— Край, которого нет, — ответила я. — В нем никогда не сияло солнце, не всходила луна. Здесь мы живем при свете звезд.
— Красиво… — В голосе Ксандра прозвучало изумление. — Как в горах за Библом, где кедровые леса. — Чуть оступившись, он ухватился за меня.
Где-то в лесу крикнула голубка, затем раздался голос:
— Ксандр!
Я обернулась.
У кромки леса стояла Аштера: длинные одежды отливают серебром, лицо озарено удивлением и желанием — весь облик так же ослепителен, как тогда в Библе, в храме Владычицы Моря.
Ксандр, увидев ее, вздрогнул.
Аштера улыбалась, не сводя с него черных глаз, тонко подведенных углем.
— Пойдем со мной! — Она повернулась и, бросив на него взгляд через плечо, устремилась в глубь леса.
— Подожди! — Ксандр бросился ей вслед. — Аштера, подожди!
Ней рванулся за ним, но я удержала его за руку. Ксандр исчез в тени деревьев, словно его и не было.
— Зачем ты меня остановила? — воскликнул Ней. — Нужно его найти!
— Нет, — ответила я, хотя сердце переполнилось болью. — Он нашел что искал. — Я потянула Нея за руку, и мы пошли дальше.
Небо посветлело. Солнце, поднимаясь над пустыней Египта, осветило Красную Землю на западе. Высоко в неподвижном небе охотился сокол. Песок под ногами казался рыжим в первых лучах восходящего солнца.
Марей, прикрыв глаза рукой, опустился на землю.
— Нет, — прошептал он.
Ней склонился к нему:
— Встань, брат мой, пойдем.
— Нет… — простонал Марей, в бесчувствии оседая на песок.
— Давай его поднимем! — Ней, обхватив Марея, попытался поставить его на ноги.
Я покачала головой:
— Нет. Он отыскал то, ради чего пришел. Не знаю, что за боль владела им в Египте, но здесь он встретил ее вновь.
Ней, побледнев, встал.
— Тогда я знаю, что меня ждет, — проговорил он.
Перед нами возникли берега Нила, зеленые поля и стены Мемфиса. Мы пошли к городу.
Нас встретили пустота и безлюдье: чуть колеблются речным ветром деревья, над дворами растянуты навесы от зноя, но нигде ни единой живой души. На торжищах, где столы ломятся от товара, царит молчание, у полных колодцев не толпятся женщины, не пьют животные. Все застыло. Лишь солнечные лучи льются на белые улицы и сверкающую бронзу дворцов.
Ней молча взял меня за руку.
— Опасное место, — сказала я. — Спящий город…
— Для нас обоих, — отозвался Ней.
Тут же я увидела храм. Двери его стояли открытыми; краем глаза я уловила движение и обернулась к входу. Ней, ухватив крепче мою руку, потянул меня назад:
