Рон затряс головой, как бы желая ее прояснить:
— Нет. Ничего не в порядке. Все плохо. Ох, черт!
Мередит шагнула к нему, взяла под руку:
— Рон, вам что-то известно? Если да, то вы должны сказать.
— В том-то и дело, — горько ответил садовник. — Раньше должен был сказать. Я имею в виду, в нормальных обстоятельствах не забыл бы. А тут то одно, то другое — из головы выскочило. Когда он умер, я сразу решил, что от выпивки и наркотиков. Так и сказал суперинтенденту Маркби. Потом услышал про отравление, подумал, от какого-то современного яда. — Он остановился, стараясь взять себя в руки. — Сейчас покажу, где нашел. Сюда. — И быстро пошел по дорожке, женщины за ним.
— Куда вы нас ведете? — спросила Джулиет.
— В старую сторожку, — бросил он.
— Там что-то нехорошее? — шепнула Джулиет Мередит.
— Подозреваю самое худшее, — ответила та.
— Правильно, — сердито подтвердил Рон, услышав их обмен репликами. — Только его там уже нет!
Глава 20
В региональном управлении царила непривычная атмосфера подавленности в связи с прибытием представителей Столичной полиции. У Алана пробудились воспоминания о кадетском корпусе перед общей поверкой. Недовольный новшествами Пирс, которому предстояло непосредственно работать с приезжими, расхаживал вокруг с мрачным видом. Джинни Холдинг наводила порядок на своем столе. Сержант Прескотт погрузился в задумчивость. Пара молодых детективов явно надеялась отличиться и получить перевод в столицу. Маркби изо всех сил старался продемонстрировать, что он выше этого, хотя подозревал, что не очень выходит. Подчиненные обращались с ним сочувственно, что только сильнее его раздражало, несмотря на их благие намерения.
— Спасибо, Джинни, кофе больше не хочу.
— Еще только одиннадцать, сэр, — напомнила она.
— Спасибо, у меня часы на руке, и на стене, кстати, тоже.
— Не звонили, не предупреждали, что задержатся…
— С чего им задерживаться? Сегодня какие-то особые проблемы с трафиком?
— Мы поставили стол для суперинтендента Минкина в старом архивном кабинете.
— Знаю. Он наверняка оценит.
— Там немножко тесновато…
— Джинни! — Маркби, прикусив язык, смягчил тон, хоть голос прозвучал сдавленно. — Я вижу, как вы все стараетесь, но давайте немного расслабимся. Несомненно, суперинтендент Минкин и инспектор Хейес…
В коридоре застучали шаги, послышался незнакомый голос, громкий, властный, уверенный, с непривычными гласными.
— Кажется, прибыл, сэр! — воскликнула Джинни Холдинг и бросилась к двери.
— Кто это тут к нам прибыл? — проворчал Маркби, оставшись один. — Лишний коп из столицы или какая-нибудь поганая поп-звезда?..
Каким бы ни было его личное мнение о Минкине, пришлось признать его прибытие впечатляющим. Рост шесть футов и почти четыре дюйма, сложение соответствующее. Скорей всего, регулярно качается в спортзале. Впрочем, с постыдным удовлетворением заключил Маркби, в будущем он проиграет борьбу с лишним весом. В данный момент плотный, но ладный. Судя по виду, его ровесник, может, даже на пару лет моложе. Лицо красноватое, почти деревенское, светлые волосы коротко стрижены. Черты лица правильные, привлекательные на какой-то задиристый лад: короткий прямой нос, тонкие губы, прямые брови над маленькими голубыми глазами. Одеваться, кажется, не умеет. Светло-серый костюм с бирюзовой рубашкой и красным галстуком. В целом в толпе не затеряется.
Следом в тени его славы шествует инспектор Хейес — маленький, гибкий, в отличие от крупного мясистого босса, истинное дитя большого города: остроглазый, бледный, с тонкими чертами. Примечательная парочка, вынужден был признать Алан.
Он встал, приветствуя их, обменялись рукопожатиями, банальными любезностями.
— Я нашел для вас временное пристанище, — сказал Маркби, — если не предпочтете какой-нибудь местный отель. В коттедже вам никто не помешает, но выбор за вами.
— Отлично. — Не особенно интересуясь жилищными условиями, Минкин перешел прямо к делу: — А рабочий кабинет?
— Констебль Холдинг вас проводит. — Алану не понравилась резкость гостя, но он решил держаться предельно любезно. Не хочется, чтобы Минкин сообщил начальству о враждебности местного суперинтендента.
«Я не враждебный, — сказал он себе. — Совсем не враждебный. Никто не скажет».
Хейес, стоя в углу, бросал по сторонам беглые проницательные взгляды. У Алана защекотало между лопатками. Берегись его, сказал инстинкт, он из этих двоих самый хитрый. Интересно, регулярно ли они работают в паре.
— Хотелось бы как можно скорей ознакомиться с делом, — сказал Минкин. — Мы постараемся вам не мешать.
Тоже старается играть по правилам, пока не уяснит обстановку.
— Конечно. Источник мышьяка к данному моменту не установлен… — начал Маркби.
— Заводов рядом нет? — перебил его Минкин. — Удивительно, чего только не используют на химическом производстве.
— У нас не промышленный район, — пояснил Маркби. — Несколько компаний занимаются сельскохозяйственными препаратами…
Тут за дверью раздался шум, а затем и голос Джинни Холдинг:
— К сожалению, сейчас нельзя. Мистер Маркби занят. Может, я могу помочь?..
В ответ зазвучали одновременно три голоса. Один мужской, смутно знакомый, два женских, один из которых слишком знакомый.
— Секундочку, — попросил Маркби. — Позвольте взглянуть, что там происходит.
И он быстро шагнул в коридор. Холдинг изо всех сил сдерживала компанию, состоявшую из Рона Гладстона, Джулиет Пейнтер и Мередит. Поскольку Мередит заходит в региональное управление только по очень важному делу, действительно требующему внимания, Маркби потребовал ответа:
— Что случилось?
— Ох, Алан, — с облегчением вздохнула Мередит, — Рон тебе кое-что хочет сказать.
Маркби почуял за спиной могучую фигуру.
— Кто-то желает сделать заявление? — уточнил Минкин. — Инспектор!
Присеменил Хейес.
— Пройдемте лучше в кабинет, который нам выделили, и послушаем, что скажут эти люди.
Джинни Холдинг, вопросительно взглянув на босса, шагнула вперед. За ней Минкин и Хейес, процессию замкнули Рон, Джулиет и Мередит. Мередит оглянулась на Алана, оставшегося стоять в дверях кабинета.
На шум из своей комнаты выскочил Дэйв Пирс. Маркби схватил его за руку:
— Ради бога, бегите туда, сидите и слушайте!
Как и опасалась констебль Холдинг, бывший архивный кабинет тесен даже для двух человек. Когда в него набились шестеро, он превратился в нечто вроде пыточной камеры, где не то что сидеть или лежать, стоять толком невозможно.
