самые деньги. Кэти знала это точно. По части добросовестности и исполнительности она могла превзойти любого. И неизвестно еще, была бы она столь старательной, не будь такой уязвимой? Именно бедственность ее положения породила эту болезненную щепетильность.
Кэти включила пылесос в розетку и принялась вычищать ковер в кабинете господина Торренте. Со стороны могло показаться, что она одержима своей работой. Девушка несколько раз сменила насадки, пылесося ковер вдоль стеллажей и в пространствах между ними. Но Сержио не желал обманываться такой скрупулезностью. Он уже утвердился во мнении, что эта самая низшая по рангу из его подчиненных что-то скрывает. Что? Он это выяснит.
Он пронизывал ее рентгеном своего намеренно безжалостного взгляда, она же чувствовала себя подобно смертнику на арене древнего Колизея, которому уже вынесен приговор.
Теперь уже ничто не могло разуверить Сержио Торренте в том, что белокурая кукла в униформе уборщицы — засланная. Вот только кем и для каких надобностей, оставалось загадкой.
Ибо не может такого быть, чтобы юное создание с таким пленительным личиком и точеной фигуркой нашло себя в такой убогой профессии. Какая радость молодой женщине убирать мусор, если ей прямая дорога на подиум?
Он, как никто другой, знал, как может женщина одной лишь обольстительной внешностью создать себе безбедную жизнь.
Его вердикт был однозначным: эта зеленоглазая дьяволица играет в опасную игру. Но она пожалеет об этом.
Он связался с начальником охраны по телефону из смежной комнаты.
— Кэти Гэлвин работает у нас с прошлого месяца, — сообщил ему Ренцо. — Да, она убирается в офисе каждый будний день, что и зафиксировано нашими камерами наблюдения... Не думаю, сэр, что она имеет к этому отношение. Я лично разговаривал с этой девушкой, когда принимал ее на работу.
— А вот я думаю иначе, Ренцо.
— Она уважительная, дисциплинированная и обязательная. Нет ни одного нарекания в ее адрес.
— Насколько я понимаю, именно так себя и должен вести настоящий «крот».
— Сеньор Торренте, я все тщательно перепроверю, но уверен, что это напрасное подозрение только оскорбит такого ответственного работника, как мисс Гэлвин.
— И тем не менее я настаиваю, Ренцо. Хотя... забудьте. Я сам этим займусь, — твердо пресек пререкания своего сотрудника молодой босс и положил трубку.
Кэти не могла слышать их разговор, но, когда закончила пылесосить, посчитала нужным отчитаться перед боссом и осторожно постучала о косяк двери.
— Прошу прощенья... — проговорила женщина. — Я тут закончила. Могу я идти?
Сержио вышел, так и пронзая ее леденящим взглядом.
— Сыграем партию в шахматы? — обратился он к ней. — Эту партию давно следовало доиграть, — сообщил он, оттесняя девушку от двери. — Проиграю я, делай со мной все, что собиралась. Проиграешь ты... Хотя, как ты можешь проиграть, играя белыми? — зловеще рассмеялся он.
Чем ближе к ней подступался Сержио, тем испуганней становился взгляд девушки. По всем статьям мужчина демонстрировал свое превосходство. Его завораживающее хладнокровие наряду с бесспорной мускульной силой не оставляло шанса хрупкой Кэти.
— Я, э... вы... — бормотала она.
— Мы один на один. Белые против черных, — настаивал Сержио Торренте.
— Чего вы хотите? — сдавленным голосом прошептала Кэти.
— Поиграть, — откровенно признался босс, изучая выражение ужаса на ее лице.
Странное дело, эту куколку ужас только красил. Щеки разгорелись еще ярче, глаза увеличились до размеров вселенной, в них зеленым огнем полыхал тугой узел чувств, частое дыхание волновало точеные ноздри, увлажнившиеся ресницы трепетали...
— Вы пугаете меня, — пролепетала Кэйт Гэлвин.
— Это хорошо. Значит, ты правильно поняла мои намерения. Тебе ведь больше не хочется шутить?
— Я не понимаю, о чем вы! Пустите, сэр, мне нужно работать.
— Я решил расширить ваши полномочия, мисс Гэлвин, — надменно сообщил Сержио Торренте, удерживая ее за запястье.
Кэти была словно парализована его тяжелым взглядом. Девушка боялась моргнуть, взволнованно кусая губы чуть ли не до крови. Кэти понимала: что бы она ни предприняла сейчас, в «Торренте-Групп» ей больше не работать. Его свидетельство против ее слов...
Она почувствовала за своей спиной стеллаж, а Сержио продолжал наступать.
— Вы не ответили на мой вопрос, мисс Гэлвин, — обвинительно произнес он.
— А... какой был вопрос? — уточнила девушка.
— Сыграем партию... в шахматы? — повторил Сержио, вкладывая в свой вопрос бездну смыслов.
— Если вы настаиваете... — пролепетала Кэти.
— Замечательно, — резюмировал босс. — Берем доску, идем ко мне, — сказал он, подталкивая Кэти в смежную комнату, дверь которой закрылась, как только она переступила порог.
— А моя работа? Много кабинетов...
— Знаю-знаю. Много кабинетов еще не вычищены, — перебил ее Сержио. — Но у вас ведь бывают перерывы?
— Да, иногда я присаживаюсь отдохнуть, — исчерпывающе ответила Кэти.
— Вот и присядьте, — предложил Сержио Торренте, поставив на столик напротив дивана шахматную доску и указав девушке на диван.
— Почему вы уверены, что это сделала я, сэр?! — испуганно, но твердо спросила Кэти, кивнув на шахматы.
— Для меня это очевидно, — ответил он, восстанавливая партию по записям.
— Но... должны быть причины.
— Вы входите в мой кабинет почти каждый вечер... Выпьете?
Кэти Гэлвин покачала головой.
— Теперь вы уволите меня?
— Если вы не расскажете мне всю правду, я буду вынужден сделать это, — почти душевно проговорил Сержио Торренте. — Вы очень юны. Сколько вам лет, мисс Гэлвин?
— Двадцать три, — откровенно ответила она.
— Думал, меньше, — невзначай заметил Сержио. — Вам нужно выпить. Вы очень напряжены, — сказал он, протягивая ей стакан со скотчем.
Кэти Гэлвин замотала головой.
— Берите-берите, — настойчиво произнес он. — Не знаю более эффективного лекарства от стресса. Вы самостоятельно обдумываете партию или, может быть, вам кто-то помогает? Подбрасывает идеи?
Кэти неверной рукой приняла стакан и пригубила, не сводя внимательных глаз с босса.
— Сама, — виновато призналась девушка.
— Вы умны, — сдержанно отметил Сержио. — И еще я нахожу вас более чем привлекательной, Кэти, — констатировал миллионер.
Боль отобразилась на полудетском личике девушки. Она отставила стакан со скотчем и попыталась встать с дивана.
Сержио поднялся вместе с ней.
Обе ее кисти оказались плотно зажатыми в его руках.
Это лишило ее сил.
Она почувствовала головокружение, когда его недвижимый черный взгляд застыл на ее лице, гася все протесты.
Жесткие губы коснулись ее рта.
— Ты вся горишь! — прошептал Сержио, вновь усаживая девушку на диван. — Эта партия должна быть доиграна, — требовательно проговорил он.
