которые им не нужны.
В подсобке сидел «Рональдо» — в той же бразильской форме. Когда я вошел, он на меня даже не посмотрел. Со мной поздоровался бритоголовый охранник. Я его узнал. Один из тех «ополченцев», которые напали на меня в тот вечер. А еще я брал у него интервью, когда он победил в каком-то чемпионате.
— Ты представитель этого мальчика? — спросил лысый череп.
Я не ответил и повернулся к директору:
— Что он сделал?
Директор сказал, что мальчик пытался украсть батон и пакет булочек.
— Зачем ты это сделал? — спросил я «Рональдо».
Он смотрел прямо перед собой.
— Зачем ты это сделал? — повторил череп и тряхнул «Рональдо».
Я отвел его руку в сторону и попросил не нервничать.
— Еще никто не говорил мне не нервничать, — объявил череп.
— Я тебе говорю: не нервничай, — ответил я.
Лысый снова повернулся к «Рональдо»:
— Что, разговаривать не умеешь? Воровать умеешь, а разговаривать — нет?
Я заслонил от него «Рональдо» и спросил:
— У тебя что — ломка?
Охранник стоял так близко, что я увидел, как на бритой макушке выступил пот.
— Задницу ты тоже бреешь? — поинтересовался я, уже приготовившись к удару.
Но он не двигался. Наконец «Рональдо» поднял глаза на меня. Я повернулся к директору и пообещал поговорить с мальчиком. Директор сказал, что, если такое повторится, мальчика отведут в полицию.
На выходе я кивнул черепу:
— И вам всего доброго!
Когда мы сели в машину, я запер двери. Решил, что мы будем сидеть, пока «Рональдо» не заговорит. Вид у него по-прежнему был кислый. Не знаю, нравился ли мне этот мальчуган или мне просто было его жалко. Из дверей торгового центра вышла толстая парочка с тележкой, наполненной покупками. Дама вразвалку направилась к парковке. Ее усталый кавалер придерживал рукой верхние пакеты, чтобы ничего не выпало. Проходя мимо, он с грустью посмотрел на нас. Со стороны мы были похожи на отца с сыном. Вот мы сидим в машине. Самый обычный день. Мы сходили в магазин. Или что-то случилось, и мы не можем найти общий язык.
Я не выдержал первым:
— Когда же эта жара закончится?
«Рональдо» посмотрел на меня.
— Я просто хотел, чтобы им было что поесть, — сказал он.
— Знаю.
Я завел машину. Мы поехали в центр. На площади полицейский беседовал с другими «ополченцами». Полицейского звали Эвен Стурхейе. Когда в газетах написали, что он вовлекал народ в финансовые пирамиды, его отстранили от должности. Но, видимо, в связи с убийством пришлось достать из сундука и эту старую куклу.
Я ехал по восточной стороне фьорда, втолковывая «Рональдо», что ему надо прекратить подкармливать уток. Это — единственное решение. Если уток не кормить, чайки пропадут тоже.
— Но им нужна еда! — возразил «Рональдо». — Без еды они умрут!
— Такова жизнь, — сказал я. — Каждый день проблемы.
Я не знал, куда мы едем. Просто вперед, вдоль фьорда. Остановились мы у пляжа. Сквозь деревья я увидел веселых отдыхающих. Купаться на Сёрфьорд выезжали многие: когда обустраивали пляж, наш фьорд еще не признали самым грязным в мире. Ну а в такую жару, как сейчас, людям было все равно во что нырять.
«Рональдо» спросил, не полицейский ли я. Я рассмеялся и сказал, что я журналист.
— Сколько тебе лет? — продолжал он.
— Тридцать восемь, — ответил я. — Можешь распилить меня и посчитать годичные кольца.
Мы спустились по дорожке. Я разулся. Галька обжигала ноги. Жара была невыносимая, но над горами собирались грозовые тучи. На южной части пляжа в тени деревьев приютилась целая семья тамилов. Они готовили еду и играли в бадминтон.
— Искупаемся, — предложил я «Рональдо».
Он стоял у воды. Я подумал, что он стесняется.
Не хочет, чтобы другие увидели, какой он толстый. Я разделся до пояса. Решил, что, если он увидит, что я своей полноты не стесняюсь, ему будет легче.
— Не холодно, — сказал я.
Он не двигался.
— Давай, — сказал я. — Искупайся.
Этот ребенок начинал меня злить. Я спас его от лысого черепа в магазине. Я привез его сюда, чтобы он отдохнул. Неужели так трудно прыгнуть в этот проклятый фьорд и немного в нем побарахтаться?
— Попробуй, это очень здорово! — крикнул я ему.
Он посмотрел на меня.
— Самое оно для лета, — заверил я.
Я хотел было снять с него футболку, но он не дался.
— Разве ты не за этим сюда приехал?! — крикнул я. — Чтобы повеселиться?!
Он посмотрел на меня и снял футболку.
Я взял его за плечо и повел на бетонный мол.
— Будешь прыгать или просто нырять? — спросил я.
Теперь нами заинтересовались остальные купальщики. Предвкушали хорошее развлечение.
— Будешь прыгать или просто нырять?
Он молча стоял, скрестив руки на груди, как стесняющаяся девочка.
— Будешь прыгать или нырять?! — Я снова сорвался на крик.
«Рональдо» посмотрел на меня:
— Я не умею плавать.
Я замер. Вспышка солнечного света, отразившись от водной глади, ослепила меня. Я стоял зажмурившись, как актер, который забыл, что там дальше по сценарию. Сейчас я ощущал себя просто толстяком на пляже. Я повернулся, нашел свою рубашку и оделся. Мы, я впереди и «Рональдо» следом, дошли до машины и поехали обратно в Одду.
Не знаю почему, но на полпути к центру я начал улыбаться. Я ехал против солнца и улыбался так, что пейзаж передо мною расплывался.
— У тебя «дворники» работают, — сказал «Рональдо».
Он был прав. «Дворники» работали. Я не заметил, как включил их. Мы ехали к центру, и «дворники» скрипели по сухому стеклу.
— Ты их не выключишь? — спросил «Рональдо».
— Нет.
— Но дождя ведь нет.
И снова он был прав. Дождя не было.
~~~
«Рональдо» перебежал стоянку и исчез на бульваре. Какое-то время я сидел, сжимая руль. Слушал, как остывает мотор. Подул ветер. На севере появились новые облака. Светлые сверху, а снизу — темные, как будто собрали все зло в свое брюхо.
Я пошел в паб «Хардангер». Асфальт под подошвами был мягкий. В пабе я увидел Тура. Он возился с
