приготовительный класс женской коллегии «Конкордия». Здесь же училась и одна из девяти сестер Ризаля — Соледад.
Навещая по праздникам свою сестру, Хосе подружился с кузиной.
Девочка была не только хороша собой, но умна и понятлива. Она с восторгом слушала речи своего талантливого родственника. Леонора обладала прекрасным голосом и считалась лучшей пианисткой в коллегии «Конкордия», где музыка и молитвы были главными предметами изучения.
Вскоре Хосе пришлось еще больше сблизиться с семьей дяди.
Семья Рибера сдавала в своем просторном доме комнаты студентам «Атенеума» и университета; вскоре к числу жильцов присоединился и Хосе. Братские чувства Хосе к Леоноре постепенно принимали характер увлечения.
Однажды молодого предводителя филиппинских сил «Атенеума» доставили после побоища домой с разбитой головой, покрытого славой и кровью.
Хосе и прежде не раз случалось возвращаться домой избитым в схватках с учениками-испанцами, но Леоноре никогда не доводилось при этом присутствовать.
На этот раз вид раненого героя тронул сердце девочки. Через год, в 1878 году, с согласия родителей, Хосе и Леонора уже были официально обручены.
Жениху было не более семнадцати лет, невесте — одиннадцать. Обычай обручать детей, часто даже без их согласия, был очень распространен на Филиппинах.
Дядя Антонио охотно видел в Ризале будущего зятя. Пылкий и талантливый юноша, блестяще окончивший «Атенеум» и зачисленный в 1877 году в манильский университет св. Фомы, нравился ему всегда. Даже впоследствии, когда на Хосе обрушились гонения монахов и колониальных властей, дядя пытался помочь ему. Он был одним из тех, кто облегчил Ризалю возможность тайного бегства в Европу.
Выбор карьеры
Двадцать шестого марта 1876 года Хосе Ризаль окончил «Атенеум» со степенью бакалавра искусств, единственной степенью, которую давало это учебное заведение. Ему предстоял выбор дальнейшей специальности. Выбор был крайне ограничен. Для филиппинского юношества были открыты только две возможности — стать юристом или врачом. Философский факультет был монополизирован испанцами. Университет св. Фомы, единственный на Филиппинах, был старейшим учебным заведением островов. Основан он был еще в 1603 году, через тридцать три года после захвата Манилы испанцами.
В университете уже почти три века властвовали доминиканцы, наложившие на немногие предметы, преподаваемые в университете, свою мертвящую теологическую печать. Всякая свободная мысль душилась в университете св. Фомы самым откровенным и неприкрытым иезуитскими ухищрениями образом.
В апреле 1877 года Ризаль зачислен в университет. Но это — уже не прежний мальчик, попавший в Манилу из маленького провинциального городка, преклоняющийся перед героическими фигурами испанской истории и воспевающий Магеллана.
Столкновение с жизнью и с представителями молодого либерального поколения нарождавшейся филиппинской буржуазии способствует росту его критического отношения к колониальной действительности. Ризаль — еще верный сын Испании, но в то же время он уже осознает себя филиппинцем. Он желает бороться за лучшее будущее своей родины, он хочет видеть превращение ее из падчерицы Испании в ее любимую дочь.
После подавления Кавитского восстания испанская реакция сумела на время создать на Филиппинах иллюзию успокоения. «Порядок» поддерживался продолжавшимися арестами и высылками из Манилы представителей либеральной интеллигенции. Эти репрессии временно приглушили на Филиппинах всякое открытое обсуждение и требование реформ, самую умеренную критику колониального управления и монашеского засилья.
Но репрессии не могли остановить процесса постепенного формирования национально- освободительных идей. Экономические предпосылки для национального объединения островов усиливаются вместе с проникновением капитализма. Сахарные плантации и заводы, табачные фабрики подчиняют себе отдаленные провинции, втягивают крестьян в производство товарных сырьевых культур.
В своих романах Ризаль впоследствии прекрасно показал надежды безземельных крестьян и бедняков, скопивших ценой лишений сумму, необходимую, чтобы арендовать участок земли и засадить его сахарным тростником. Но не менее ярко отражены в произведениях Ризаля и те противоречия, неразрешимые в рамках неограниченного господства монашеских орденов и произвола чиновничества, на которые наталкивалось развитие производительных сил колонии.
В романе «Эль Филибустерисмо» история крестьянина Талеса, такай типичная для Филиппин, трагична по своей простоте и обыденности.
В жестокой борьбе с природой и лишениями бедная семья отвоевывает у девственного леса клочок пашни. Во время расчистки гибнут от малярии жена и дочь Талеса… Но земля расчищена, уже посажен сахарный тростник. Отец и дед мечтают о будущих доходах, об отправке второго ребенка учиться в Манилу — заветное стремление каждого филиппинца. Но появляются представители монашеского ордена, которому принадлежат все лучшие земли округа. Монахи претендуют и на расчищенный с такими муками клочок земли, они требуют арендную плату. Пустяки, всего несколько песо в год. Талес решает заплатить эту скромную сумму. Она кажется ему незначительной, он ждет хорошего урожая. Создается прецедент. С каждым годом алчные монахи без всякого права требуют все более и более высокой арендной платы.
Возмущенный крестьянин начинает неравную борьбу в продажных судах. Конечно, монахи торжествуют. Жизнь нескольких «индио» загублена, зато на несколько гектаров увеличились владения монашеского ордена.
Так уродливо преломляются в колониальных условиях испанских Филиппин проникающие капиталистические отношения. Усиливается глухое недовольство широких трудящихся масс.
Мрачный режим политического бесправия и попытки подавить всякую мысль о реформах только ускоряют рост недовольства передовой части населения.
Пропаганда реформ переносится за пределы колонии. Растет число вольных и невольных эмигрантов в европейских столицах, в Гонконге, даже в Америке и Австралии.
Между эмигрантами и Манилой налаживается живая связь. Несмотря на все препятствия властей, на острова проникают испанские оппозиционные либеральные газеты. Даже среди испанских колонизаторов на Филиппинах растет число приверженцев реформы одряхлевшего испанского абсолютизма. Их подогревают многочисленные, хотя и неудачные, революционные восстания и военные перевороты в далекой метрополии. Среди испанских резидентов на Филиппинах уже возникают первые масонские ложи. Некоторые втайне являются карлистами — страшное преступление, за которое карает королевская власть.
В этих условиях, прикрываемые внешней лояльностью колониальным властям и церкви, растут либеральные настроения среди филиппинской буржуазии и мелкобуржуазной интеллигенции.
В университете Ризаля ждет разочарование. Он встречает там не только мертвящую схоластику преподавания, но и враждебное отношение к себе руководителей-доминиканцев.
Извечное соперничество между доминиканцами и иезуитами вызвало в университете недоброжелательство к лучшему ученику иезуитской коллегии.
В юном Ризале, с его стремлением быть полезным своему народу и горячей любовью к своей родине, монахи видели будущего опасного «патриота» и либерала.
Несмотря на неблагоприятную обстановку в университете, Ризаль с обычным увлечением углубляется в занятия медициной. Он решает стать врачом. Ему кажется, что в качестве врача он сможет принести наибольшую практическую пользу филиппинскому народу. Действительно, отсутствие медицинской помощи увеличивало гибельные последствия различных эпидемий, косивших десятки тысяч человек ежегодно. Не только малярия и туберкулез поражали целые районы Филиппин, но и холера никогда не прекращалась
