старого друга причиняло ему глубокие страдания. Дель Пилар в письме к Ризалю пытался оправдаться. Трудно судить, насколько убедили Ризаля объяснения дель Пилара, но, хотя между ними вновь завязалась переписка, в тоне Ризаля чувствуется плохо скрываемый холодок.
В письмах к дель Пилару сквозит также неверие Ризаля в успех мадридских реформистов. Ризаль пишет ему в мае 1892 года: «Не желая вовсе изображать из себя ментора журнала или Ассоциации, я считаю, что сейчас немного можно ожидать от испанского общественного мнения».
Ко времени выезда Ризаля на родину, обстановка там несколько изменилась: кровожадного Вейлера сменил новый генерал-губернатор, рекламировавший себя либералом, Евлогий Деспухол. Однако Ризаль меньше всего верил этим декларациям. Он уже узнал истинную цену широковещательным обещаниям испанских колониальных чиновников.
В ответ на письмо к Деспухолу Ризаль получает разрешение на въезд для себя и своей сестры Люсии и торжественные заверения в полной безопасности возвращения на родину.
Все же, уезжая на Филиппины, Ризаль оставляет друзьям два письма с просьбой опубликовать их в случае, если враги не выпустят его живым.
Одно письмо, адресованное «Моим соотечественникам», полно неподдельной любви к своей родине. Вместе с тем в нем сквозит почти уверенность в трагическом конце своей поездки и чувствуются незабытые обиды на своих мадридских критиков. В этой части письма Ризаль пишет: «Шаг, который я делаю, несомненно сопряжен с опасностью, и нечего и говорить, что я решаюсь на него после долгих размышлений. Я знаю, что почти все мои друзья недовольны этим; но я знаю также, — едва ли кто-нибудь понимает, что творится в моем сердце. Я не могу жить, видя как много людей подвергается из-за меня преследованиям; я не могу больше выносить, чтобы с моими сестрами и членами их семейств обращались как с преступниками. Я предпочитаю умереть и с радостью отдам жизнь ради спасения ни в чем неповинных людей… Я хочу показать тем, кто отказывает нам в патриотизме, что мы умеем умирать во имя долга и убеждений. Что значит смерть, если умираешь за то, что любишь, за родину и близких?
Если бы я думал, что я — единственная опора прогрессивной политики на Филиппинах, и надеялся, что мои соотечественники когда-нибудь воспользуются моими услугами, я колебался бы, может быть, перед таким шагом; но есть много других, которые могут заменить меня и с большим успехом. Более того, они-то и считают меня ненужным, не прибегают к моим услугам, осуждая меня на бездеятельность;.
Я всегда любил нашу несчастную родину, и знаю, что буду любить ее до последнего вздоха, даже если люди и несправедливы ко мне. Я всем пожертвовал для нее: жизнью, карьерой, счастьем. Какова бы ни была моя участь, я умру, благословляя ее и мечтая о заре ее искупления…»
В другом письме, адресованном родителям, братьям и сестрам. Ризаль писал:
«Моя неизменная любовь к вам заставляет меня решиться на этот шаг, но только время покажет, умно ли я поступаю. Мудрость поступков определяется их результатами, но каковы бы они ни были в данном случае, благоприятны или неблагоприятны, могу сказать одно, что я слушался веления долга. Поэтому, даже если я умру, исполняя свой долг, это неважно. Я знаю, сколько страданий я причинил вам, но все же не жалею о том, что сделал. Напротив, если бы я начал жизнь сначала, то снова пошел бы по тому же пути, потому что это мой долг. Я с радостью подвергаю себя опасности. Не в виде искупления за проступки (мне кажется, я ни в чем не виноват), а для завершения своего дела, предлагая себя как живой пример доктрины, которую я проповедовал.
Человек должен быть готов умереть во имя своего долга и убеждений…»
«Лига Филиппина»
Возвращение Ризаля на родину было возвращением любимого народного героя. Его романы, его статьи в «Эль солидаридад», проникавшие на острова, несмотря на все старания жандармов помешать этому, его горячие протесты против жестокого преследования каламбских арендаторов, — все это сделало имя Ризаля известным в самых отдаленных уголках Филиппин.
Филиппинский народ ждал от вернувшегося на родину Ризаля не только новых патриотических призывов. Филиппинская буржуазия все более разочаровывается в попытках добиться реформ от Испании. Буржуазия видит, что даже немногие уступки, которых она сумела добиться от правительства Испании при поддержке прогрессивных элементов, на практике остаются мертвой буквой. Прогрессивно-либеральная филиппинская буржуазия видела в Ризале лидера более действенной борьбы за реформы в самой колонии.
Но для широких народных масс, для крестьянства, городской бедноты, революционного студенчества, возросшей численно мелкобуржуазной интеллигенции Ризаль — подлинный вождь назревающей народной борьбы. Он «филибустер», которого народ, доведенный до отчаяния колониальным угнетением и притеснениями монахов, хочет видеть во главе своей революционной борьбы.
Сам Ризаль впервые в жизни горит желанием окунуться в практическую организационную работу. Он хочет показать своим критикам, как надо объединять филиппинский народ для борьбы за лучшее будущее.
Вернувшегося в Манилу Ризаля посещают видные представители прогрессивной буржуазии. Одними из первых явились к нему Тимотео Паес и Педро Серрано.
С их помощью Ризаль созывает в доме Онгхунгко первый митинг. Он призывает своих первых слушателей к национальному единению, горячо говорит о филиппинском патриотизме, о необходимости совместными усилиями добиваться экономического и культурного развития родины.
Следующее собрание уже гораздо многолюднее. Наряду с богатыми представителями манильской буржуазии Ризаль видит здесь и революционного интеллигента Аполинарио Мабини и «великого плебея» Андреса Бонифацио.
На этих тайных собраниях, созванных через несколько дней после возвращения Ризаля на Филиппины, возникает первая филиппинская политическая организация «Лига Филиппина».
Ее цели, организационная структура, обязанности членов были собственноручно разработаны Ризалем.
Цели «Лиги» сводились к пяти пунктам:
1. Объединению островов архипелага в единое, мощное, компактное целое.
2. Взаимная защита во всех необходимых случаях.
3. Защита против насилия и несправедливости.
4. Поощрение и развитие образования, сельского хозяйства и торговли.
5. Изучение и введение реформ.
В этой краткой программе «Лиги» наглядно отразилась борьба за буржуазно-демократические задачи. Программа могла объединить вокруг «Лиги» широкие народные массы. Неслучайно среди первых членов «Лиги Филиппииа» мы находим и манильских богачей, и бедняка Мабини, и выходца из народных низов Андреса Бонифацио.
Организационные формы Лиги были подсказаны масонством. Ризаль сам был масоном, и большинство его первых последователей были руководителями и активными членами филиппинских масонских лож, во множестве возникших на Филиппинах за два года, предшествовавших возвращению Ризаля на родину.
Структура «Лиги Филиппина», с ее девизом «Vun nsta <…> omnium» («Один подобно всем»), была структурой масонских организаций, почему иерархии и степени сохранились и внутри «Лиги».
В деятельности Ризаля, как основателя «Лиги» и горячего ее проповедника, проявляются те же противоречия, которыми отмечены все его писания и выступления.
Стремясь превратить «Лигу» в средство борьбы за широкие экономические и политические реформы, Ризаль видел только мирный путь в рамках закона. Но своими горячими проповедями о естественных правах филиппинцев и о тех политических правах, которых филиппинский народ еще не имеет, но должен добиться, он будил революционную энергию народа.
Призывая весь филиппинский народ к национальному объединению, Ризаль видел основную движущую силу объединения лишь в образованных и богатых слоях филиппинского общества. Он по-
