Девоншире, – и не только потому, что на нем был старый и плохо сидевший костюм вместо формы. Тот ли это человек, которому можно все рассказать? Однако было уже слишком поздно идти на попятный. Инспектор вяло пожал Нелл руку и сел к столу, затем достал из ящика бланк протокола, а из кармана пиджака извлек огрызок карандаша.
Сначала Пелгрейв задавал ей рутинные вопросы и старательно, выводя каждую букву, записывал ответы, как будто сам этот процесс был для него непривычен. Имя? Адрес? Номер телефона? Дата и место рождения? Вид деятельности?
– Понятно. И о чем вы хотели нам рассказать, мисс Адамс?
Нелл торопливо начала свою историю, но когда дошла до того, как села в вагон, почувствовала, что темп ее речи постепенно замедляется. Мускулы лица словно застыли, двигались только губы, во рту пересохло, она была уверена, что упускает какие-то детали, путается. Да еще инспектор постукивал по зубам кончиком карандаша, что очень ее отвлекало. Девушка замолчала.
Инспектор чуть заметно нахмурился, облокотившись на стол.
– Мисс Адамс, сейчас вам девятнадцать лет, так?
– Верно.
– Значит, на момент инцидента вам было пятнадцать?
Она кивнула, с трудом сохраняя лицо.
– Должно быть, случившееся было для вас огромным потрясением. Вот что, Нелл, давайте сделаем так. Вместо того чтобы вытягивать из вас подробности, я свяжусь с полицией в Девоншире и попрошу их прислать все записи и документы по тому делу. Какой был участок?
– М-м, я не совсем вас поняла.
– Где вас тогда допрашивали? Какой это был полицейский участок?
– Сначала в Торквее, потому что это была ближайшая станция к… к тому месту, где остановился поезд. Затем полицейские приходили ко мне домой – в дом моей тети в Эксетере. Но сами они были из Плимута. Один раз меня также просили приехать в Плимут, ну, чтобы опознать того человека.
– И вы на кого-то указали?
– Нет, потому что… потому что они все выглядели совершенно одинаковыми. Я же не видела его лицо. Знаю лишь, что это был высокий худой парень в толстом шерстяном пальто, длинноволосый.
– И вы говорите, тогда никого не арестовали?
– Нет, полагаю, нет. Вообще-то я точно не знаю, потому что мне тогда запретили думать об этой истории. Это слишком меня расстраивало. Меня направили к психотерапевту. Потому что у меня были приступы паники.
– И вы до сих пор посещаете психотерапевта?
– Нет. От него все равно никакого толку.
– Я так понимаю, что вы не хотите больше об этом говорить. Вы просто хотите увидеть того типа за решеткой. Правильно?
Нелл почувствовала, как напряжение начинает отпускать ее.
– Да, правильно. Но, может быть… может быть, это все не имеет отношения… к тому… к тому, что случилось в Лондоне. Я не уверена, что мне стоило приходить.
– Вы поступили правильно, это я вам определенно могу сказать. Когда я получу все подробности из Плимута, мы пригласим вас еще раз.
– Вы думаете, что здесь действительно может быть связь?
– На данном этапе расследования я не в состоянии что-либо утверждать. Но не исключено. Спасибо за то, что пришли к нам.
Нелл встала и направилась к двери, но потом остановилась в некотором сомнении.
– М-м, есть еще кое-что. Если связь все же существует, если это тот же самый человек, я очень обеспокоена… Я боюсь, что убийца может выследить меня.
– Каким образом?
И Нелл сначала рассказала про фотографию, помещенную на первой странице газеты еще тогда, во время следствия в Плимуте, а потом и о новом снимке в лондонском издании. Пелгрейв внимательно записал детали, потом отодвинул бланк протокола.
– Я бы посоветовал вам не слишком задумываться об этом сейчас, мисс Адамс. Вероятность, что убийца начнет преследовать вас, крайне мала. Но если у вас возникнут какие-либо подозрения, позвоните сюда. Можете обратиться напрямую ко мне.
Глава 26
Брайони пригласили на шестичасовое совещание у Макриди, что, как она надеялась, было хорошим знаком. Может, Пелгрейв в конце концов замолвил за нее словечко. Она пошла, чтобы забрать анкету и фотографию Квина в группе, занимавшейся установлением личности, а заодно взглянуть на портрет, который у них получился. Юношеское, с мягкими чертами, лицо обрело объем, четко обозначилась нижняя челюсть, стало заметно, что у парня глубоко посаженные глаза. В. се дело было именно в глазах. Брови широко расставлены, немного вразлет, переносица высокая, так что глаза находятся довольно далеко друг от друга. Тяжелые, нависающие верхние веки и сравнительно крупные нижние. Глаза смотрят с вызовом и презрением, крупные темные зрачки чуть расширены.
Макриди коротко, почти грубо кивнул ей, даже не улыбнувшись, а Стив Латем казался полностью погруженным в свои мысли. А может, просто избегал взгляда Брайони. С сигаретой в руке, он сидел и пристально смотрел себе под ноги, время от времени откидывая волосы, упорно падавшие на лоб. Пелгрейв что-то припозднился, так что первые двадцать минут совещания Брайони чувствовала себя весьма неловко. Ее убежденность в необходимости искать Квина сильно возросла после того, как она узнала про болт, однако девушка еще не была достаточно уверена, чтобы начинать разговор в отсутствие Пелгрейва.
Повисла весьма напряженная тишина, и в этой тишине Макриди раскладывал на столе какие-то бумаги, словно карты в гротескном пасьянсе. В конце концов он выбрал один лист и быстро заговорил:
– Последний эпизод был особенно тщательно спланирован. Мы знаем, что в ночь на воскресенье Странник специально совершил прогулку по темным улицам района Уайтчепел, чтобы оставить послания, а также, вероятно, чтобы выбрать место для нового преступления.
– Он не сам выбирал его, – отозвался Стив. – По крайней мере, что касается проезда Митры. Это был выбор Джека-Потрошителя.
Макриди посмотрел на Стива, отложил в сторону документ, который держал в руках, и взял со стола другой.
– Теперь мотив. Здесь, полагаю, нужны ваши записи, Латем. Прошу вас, ознакомьте нас всех с их содержанием.
Стив откинул со лба тяжелые пряди и распрямился, одновременно стряхнув с колен пепел от сигареты.
– В выборе жертв не прослеживается единая очевидная схема. Преступник убил двух женщин и двух мужчин. Ни одна из женщин не была изнасилована, и вообще нет никаких признаков сексуальной одержимости. Это весьма необычно. В этом он подражает Джеку-Потрошителю, однако в других аспектах действует гораздо более изощренно. Преступник сознательно подбирает каждую жертву – он при этом руководствуется какими-то личными мотивами. Найти их – значит, найти убийцу, держу пари.
В случае с Годвином существует вероятность своего рода ритуализированной мести. Годвин обладал немалой властью. Он принимал решения, которые оказывали влияние на жизнь людей. Я убежден, что у нашего парня чудовищно развитое «эго». Он злопамятен. Не забывает обиды. История Грега Кендрика о визите старого знакомого Сабины Мельес в этом отношении весьма примечательна. Он попросил принять его – возможно, здесь присутствовал сексуальный момент, а может, и нет, – но девушка осмелилась возражать ему, выбила его из колеи. Это парню не понравилось. Следовательно, мы должны задать себе вопрос: какая могла существовать связь между нашим убийцей и Стэйнес или Барроусом? А это, заметьте, не совсем то же самое, что другой вопрос: что связывало его с историей, которой занималась Стэйнес? Итак, ее первая статья о вандализме – та самая, которую выкинули в последний момент из номера, – там упоминались повторяющиеся эпизоды вандализма на территории церковного двора. Отчеты криминалистов, поступившие сегодня утром, показывают, что вещество, разлитое на надгробиях, является свиной кровью.
