— И все-таки давайте вернемся к сегодняшнему инциденту. Вы склонны расценивать его как мелкое недоразумение. Что ж, не буду спорить. Меня интересует, случалось ли ранее что-либо подобное? — задал Кин лобовой вопрос.
— Скажем так, поначалу не обходилось без недоразумений. Потом все реже и реже.
Вне всякого сомнения, ему лгали, продолжать разговор не имело никакого смысла. Хорошо, что он поостерегся сразу выкладывать сведения, полученные от техника на космодроме и Даркофа. Они еще нуждаются в тщательном уточнении, а устанавливать истину явно придется без помощи Абурхада и Наримана, скорее всего наперекор им. В голове снова заколыхалась вязкая похмельная боль.
— Благодарю за разъяснения. — Он встал со стула. — Завтра утром в половине десятого буду у вас.
Кин еще раз мельком взглянул на куски мины, которая чуть было не спровадила его на тот свет, и вышел из кабинета.
При его появлении Ронч, оживленно судачивший о чем-то с Гронски, встал навытяжку. Надо полагать, он провел с унтером душеспасительную беседу о соблюдении устава, поскольку тот, к удивлению Кина, тоже вскочил и вытянулся в струнку.
— Вольно. Пойдемте, — кивнул своему телохранителю Кин и надел шлем.
Когда они вышли из блокгауза, ливень уже отбушевал и в разрывах туч сияли мириады крупных звезд. Кин с удовольствием поднял забрало, в лицо дохнула первозданная свежесть омытой дождем земли. Забавная вещь, подумал он, всего лишь повышенная влажность и толика тройных молекул кислорода, а получается неописуемая благодать. Со всех сторон неслись дробные трели, словно несметная орава мальчишек развлекалась, треща палками по штакетнику, и реже слышалось отрывистое сочное цоканье: нестройный хор крошечных земноводных восторженно праздновал начало дождевого сезона.
— Вы бы опустили забрало, Кин, — посоветовал Ронч, непрестанно озиравшийся по сторонам. — Так ходить опасно, особенно по ночам.
Это замечание вернуло Кина к реальности. Замедлив шаг, квадр-офицер начал вглядываться в сгусток темноты за поворотом дорожки, затем выхватил из кобуры икстер и дважды выстрелил. Слепящие импульсы пробороздили гладь обширной лужи, упруго взметнулся клуб шипящего пара.
— Что там было?
— Не знаю. На всякий случай. Померещилось, — признался Ронч.
— Почему вы не пользуетесь инфравизором?
— От него мало проку. Среди местной живности теплокровных нет.
Они остановились возле крыльца, скудно освещенного надтреснутым плафоном.
— Что ж, спокойной ночи, — сказал Ронч. — Во сколько за вами зайти утром?
Кину вдруг тошно стало от мысли, что придется глушить вечернее похмелье в одиночку.
— Давайте пропустим еще по стаканчику, — предложил он.
— Почту за честь.
Когда они вошли в комнату, Кин отметил, что недопитая бутылка на столе придает его жилищу более-менее обжитой вид. Избавившись от неуклюжего защитного облачения, он жестом пригласил Ронча усаживаться. Тот не стал стаскивать бронекостюм, только снял шлем и положил на колени.
— С вашего позволения, посижу немножко и пойду к себе, — пояснил он. — Малость вымотался за день.
— Да, день сегодня выдался не самый легкий, — согласился Кин, разливая злаковую по стаканчикам. — Давайте выпьем за удачу. Есть предположение, что пока нам она сопутствует. Так вот, пускай это продолжается подольше.
— Хороший тост, — одобрил Ронч, и они выпили.
Не притрагиваясь к закуске, Кин передернулся и сделал резкий выдох, когда раскаленная волна скользнула по пищеводу. Как выразился кто-то из древних мудрецов, подобное излечивается подобным. Еще чуточку терпения, и наконец утихомирится проклятый уксусный альдегид, этот ублюдочный молекулярный огрызок этилового спирта, терзающий его сосудистую систему. Вспомнилась одутловатая физиономия Наримана, густо разукрашенная красными прожилками. Горе-коллега и впрямь злоупотребляет алкоголем, это сразу видно невооруженным глазом. Ничего удивительного: здесь, на Тангре, воистину идеальные условия для того, чтобы напрочь спиться.
— Ну как вам понравился наш главный контырь? — осведомился Ронч.
На мгновение Кин опешил, затем понял, что телепатия тут ни при чем. Разумеется, квадр-офицер узнал от Гронски, с кем уединился в кабинете командир гарнизона.
— Вы оказались правы, он редкостная тупица, — признал Кин, решив на сей раз отбросить дипломатические игры. В том, что комнату прослушивают, сомневаться не приходилось, но с тем большим удовольствием он отпустил эту реплику.
— Говорят, в турбоходе и впрямь нашли осколки мины…
— Вижу, вы отлично осведомлены.
— Солдатский телеграф — штука надежная, — осклабился квадр-офицер.
— Да, судя по найденным частям корпуса, применили диверсионную мину отечественного производства. Очевидно, ее украли с гарнизонного склада.
— Больше вроде неоткуда, — глубокомысленно поддакнул Ронч. — Честно говоря, никак не возьму в толк, что все это значит. Может, провокация?
— Такое объяснение, увы, ничего не объясняет. Давайте еще по стаканчику на сон грядущий?
— С удовольствием. — Он подставил стаканчик, и Кин налил до краев. — Давно я не пробовал такой злаковой, забористая и очень хорошей очистки. Здесь в ларьке сплошь синтетика. А тут натуральный продукт из метрополии, чувствуется, да.
— Что ж, теперь ваша очередь предлагать тост.
— В этом деле я не мастак. — Ронч задумался, наморщив лоб. — Ну, скажем так. Чтоб каждый получил свое. В смысле, чего заслужил. Годится?
— Отлично, — кивнул Кин и залпом осушил стаканчик, на сей раз малодушно закусив ломтиком сыра. Наконец-то похмелье отлегло, и в голове прояснилось. Некстати шевельнулась мысль о грядущем следствии по делу загадочных фабров, которые взбрыкивают и куражатся. Строго говоря, в область прямой служебной компетенции Кина оно не входило, и потому в любой момент он сможет благоразумно отступиться, представив по инстанции доклад для очистки совести. Другое дело, сохранит ли он при этом уважение к себе. Вот где загвоздка.
— Так что-нибудь разъяснилось с этой миной? — прервал его размышления Ронч.
— Пока ничего определенного. А я, кажется, свалял дурака под конец разговора, — признался Кин, желая направить разговор в то русло, где можно попытаться выудить полезные сведения.
На раскрасневшейся физиономии квадр-офицера изобразилось живейшее недоумение.
— Как это? — спросил он, всем своим видом выражая отказ поверить чересчур самокритичному признанию.
— Меня угораздило упомянуть о фабре, который наставил на меня ружье, — объяснил Кин.
— Так-так…
— А они наперебой стали меня уверять, что это совершенно нормально. Дескать, издержки адаптации фабров к непривычным условиям. Короче говоря, чуть не подняли на смех. Однако не могу сказать, что они меня переубедили.
Вместо ответа Ронч неопределенно хмыкнул.
— Что вы на это скажете? — после выжидательной паузы Кин решил слегка нажать на собеседника.
— Ну что тут можно сказать, — без особой охоты заговорил квадр-офицер. — Наши отцы-командиры за фабров стоят горой. Эта кормушка первый сорт, будьте уверены.
— Простите, каким образом?
— Да ведь Абурхад числится в лаборатории концерна военным консультантом. И Нариман тоже. Вы что, не знали?
В штаб-квартире военной контрразведки об этом действительно не знали. Кин снова подумал о том, что решение командировать его сюда, чтобы разобраться на месте, оказалось не столь уж бессмысленным,
