находящегося в районе Климовичи, Милославичи. Указанные выше две дивизии вместе с 3-й и 4-й танковыми дивизиями должны были овладеть городом Рославль и установить связь с 9-м армейским корпусом, действовавшим севернее, в районе между реками Остер и Десна.
7-му армейскому корпусу была поставлена задача силами 23-й и 197-й пехотных дивизий из района Петровичи, Хиславичи наступать в направлении Рославль, где соединиться с 3-й танковой дивизией и развивать наступление в направлении на шоссе Рославль, Стодо-лище, Смоленск, 78-я пехотная дивизия находилась во втором эшелоне.
9-й армейский корпус силами 263-й пехотной дивизии должен был наступать с севера на юг между вышеуказанным шоссе и р. Остер, а силами 292-й пехотной дивизии — между реками Остер и Десна, нанося главный удар своим левым флангом в направлении шоссе Рославль, Екимовичи, Москва. Левый фланг 9-го корпуса должна была обеспечивать 137-я пехотная дивизия, переброшенная из Смоленска. Кроме того, 9-й армейский корпус усиливался частями 47-го танкового корпуса, главным образом его артиллерией.
Начало наступления было назначено для 24-го танкового корпуса и для 7-го армейского корпуса на 1 августа, а для 9-го армейского корпуса на 2 августа.
Оставшиеся дни ушли на подготовку к наступлению. Особое внимание необходимо было уделить выделенным в мое распоряжение армейским корпусам, которым до сих пор почти не приходилось принимать участия в боевых действиях против русских и которые были незнакомы с моими методами ведения наступательных операций. Этим войскам не приходилось еще действовать в тесном взаимодействии с танками, поэтому я сомневался в успехе их действий. Особое
29 июля шеф-адъютант Гитлера полковник Шмундт привез мне дубовые листья к рыцарскому кресту и, пользуясь этим обстоятельством, имел со мной беседу о моих взглядах на будущее. Он сообщил мне, что Гитлер наметил себе три цели:
1. На северо-востоке — Ленинград. Эта цель должна быть достигнута во что бы то ни стало для того, чтобы получить возможность организовать из Швеции по Балтийскому морю снабжение группы армий “Север”.
2. В центре — Москва, являющаяся важным промышленным центром.
3. На юго-востоке — Украина.
Из высказываний Шмундта можно было сделать вывод, что Титлер еще не принял окончательного решения о наступлении на Украину. Поэтому я настоятельно просил Шмундта убедить Гитлера в необходимости нанесения удара непосредственно на Москву — сердце России и посоветовать ему отказаться от нанесения мелких ударов, которые приводили к большим потерям с нашей стороны и не имели решающего значения для успеха всей кампании. Кроме того, я просил Шмундта не задерживать доставку мне новых танков и пополнения, ибо в противном случае кампания не сможет быть быстро завершена.
30 июля под Ельней было отражено 13 атак.
31 июля из главного командования сухопутных войск возвратился отправленный мною офицер связи майор фон Белов и доставил мне следующие указания: “Ранее намеченная задача — к 1 октября выйти на линию Онежское озеро, р. Волга уже считается теперь невыполнимой. Имеется уверенность, что к этому времени войска достигнут линии Ленинград, Москва и районов южнее Москвы. Главное командование сухопутных войск и начальник генерального штаба находятся в исключительно трудном положении, так как руководство всеми операциями осуществляется свыше. Окончательное решение о дальнейшем ходе операций еще не принято”.
От окончательного решения вопроса о дальнейшем развитии операций зависело теперь все, в частности, целесообразность удержания линии фронта на ельнинской дуге в случае, если наступление в направлении на Москву не будет осуществляться. Оборона этой дуги была связана с большими потерями. Подвоз боеприпасов был недостаточен для ведения позиционной войны, и это неудивительно, ибо ближайшая железнодорожная станция, обладающая достаточной пропускной способностью, находилась на удалении 750 км. Хотя железнодорожный путь до Орши был перешит на немецкую колею, однако пропускная способность дороги все же оставалась незначительной. Не хватало русских
Существовала все же небольшая надежда, что Гитлер примет другое решение, как нам было сказано на совещании, созванном 27 июля командованием группы армий “Центр” в Борисове.
1 августа 24-й танковый и 7-й армейский корпуса начали наступление на Рославль. Рано утром я прежде всего отправился в 7-й армейский корпус, однако не нашел ни командный пункт корпуса, ни командный пункт 23-й пехотной дивизии. Разыскивая их, в 9 час. я достиг головных конных дозоров 23-й пехотной дивизии. Убедившись в том, что впереди никаких штабов быть не может, я остановился, потребовав от дозоров, чтобы они доложили мне, какие у них имеются сведения о противнике. Кавалеристы были чрезвычайно удивлены моим неожиданным появлением. Затем я приказал командиру 67-го пехотного полка подполковнику барону фон Биссингу, моему старому соседу по Берлину, пропустить мимо меня подразделения полка. Было заметно, что солдаты, узнав меня, очень обрадовались. Отправившись затем в 3-ю танковую дивизию, я попал под бомбежку наших самолетов, сбросивших бомбы на подразделения 23-й пехотной дивизии и причинивших им большой урон. Первая бомба упала в 50 м впереди моей машины. Эти прискорбные случаи происходили, несмотря на то, что наши войска имели необходимые опознавательные знаки и маршруты движения были указаны в приказах. Объясняется это недостаточной подготовкой молодых летчиков и отсутствием у них боевого опыта. В остальном продвижение частей 23-й пехотной дивизии не встречало серьезного сопротивления.
Во второй половине дня я прибыл в передовые подразделения 3-й танковой дивизии, достигшие западного берега р. Остер, южнее Хороньво. Генерал Модель сообщил мне, что он захватил неразрушенными все мосты через р. Остер, а также взял одну батарею
Вечером я посетил штаб 24-го танкового корпуса, чтобы получить общие сведения о ходе наступления за весь день, и на следующий день в 2 часа возвратился на свой командный пункт. Поездка моя продолжалась 22 часа.
Главный объект нашего наступления — Рославль — был захвачен!
Утром 2 августа я отправился в 9-й армейский корпус. С командного пункта 509-го пехотного полка 292-й пехотной дивизии можно было наблюдать отступление русских. Я приказал продолжать наступление в южном направлении, отклонив возражение со стороны командования корпуса. Затем направился в 507-й пехотный полк, передовой отряд которого наступал на Козаки. К концу дня я еще побывал в штабе 137-й пехотной дивизии и в штабах полков этой дивизии, приказав им ночью продолжать наступление и как можно быстрее достичь шоссейной дороги, ведущей на Москву. В 22 часа 30 мин. я возвратился на свой командный пункт.
В течение 2 августа 9-й корпус не добился каких-либо значительных успехов, поэтому я решил день 3 августа снова провести в этом корпусе, чтобы развить дальнейшее наступление и обеспечить полный успех. Сначала я отправился на командный пункт 292-й пехотной дивизии в Ковали, а оттуда в 507-й пехотный полк. По пути я встретил командира корпуса, с которым подробно обсудил ход боевых действий. Прибыв в 507-й пехотный полк, я пошел вперед вместе с головной ротой, устраняя ненужные остановки. В
