подземный ход без оружия. Встреча с врагом бесполезна, если у тебя нет пистолета. Кроме того, если он будет убит — а Рис не мог отвергнуть эту возможность, — то, вероятно, никто не узнает о предстоящем побеге Наполеона.
Пауэлл разбудил его рано утром.
— Закрой эти проклятые шторы! — пробормотал Рис, зарываясь лицом в подушку.
Пауэлл почувствовал себя отмщенным за вчерашнее грубое поведение хозяина, но тем не менее не двинулся с места.
— Я думал, вы хотели покататься с леди Кенной, — заметил он.
Рис рывком сел и отбросил подушку в сторону.
— Она уже выехала?
— Только что. Я видел ее, когда заканчивал завтрак.
Рису отчаянно захотелось поехать с Кенной, но события прошлой ночи означали, что ему необходимо предпринять некоторые меры предосторожности. Прежде всего он должен поговорить с Николасом, и лучше бы Кенне не знать об этом разговоре. Рис посмотрел на Пауэлла, который в этот момент с удивлением рассматривал ведра с водой. Выражение замешательства на его лице дорогого стоило. Завернувшись в простыню, Рис поднялся с кровати и положил руку на плечо слуги, который за годы сражений стал ему больше чем брат.
— Ты не поверишь, какая у меня была ночь… — начал он свой рассказ.
К тому времени, когда Рис сел завтракать с Николасом, Пауэлл уже скакал с донесением в Лондон. Его отсутствие вряд ли будет замечено, думал Рис. Действительно, это было намного безопаснее, чем если бы он сам покинул Даннелли. Рис полностью доверял Пауэллу, который не раз доказывал, что он прежде всего солдат и только потом слуга.
Пытаясь привлечь внимание друга, Рис дотронулся до газеты, которую держал Николас:
— Ты уже прочитал все сплетни?
Ник добродушно рассмеялся и неторопливо свернул газету. Отложив ее в сторону, он взялся за чашку кофе.
— Ты надоеда, Рис. Еще большая, чем жена. По крайней мере ее я смог бы научить не беспокоить меня за завтраком.
— Теперь мне понятно, почему ты никак не женишься, — сухо заметил Рис. — Я знаю очень мало женщин, которые согласились бы на подобную дрессировку.
— Ты просто не знаком с теми, с кем надо, — ответил, смеясь, Николас. — Я обязательно представлю тебя нескольким, которые встретят тебя с распростертыми объятиями, и всего за несколько безделушек.
— Нет, спасибо. Если ты помнишь, я всего лишь младший сын и лишен возможности разбрасываться деньгами.
Это было не совсем верно, так как Рис получал приличное содержание от отца и прабабки и владел роскошным особняком в Лондоне, но ему нравилось делать вид, что у него пустые карманы, так как это раздражало герцогиню, но прежде всего отца. Герцогиня Пелемская, которой было за девяносто, стала глазами и ушами Роланда Каннинга, после того как Рис окончил Оксфорд. Раз в месяц она посылала письма в Бостон, подробно описывая недостойное поведение Риса и жалуясь на отсутствие у него воспитания.
Правда, по просьбе Риса она воспользовалась своим положением, чтобы найти ему место в войсках Веллингтона. То, что он отличился на поле боя, не смягчило старуху. Рис имел представление о содержании ее писем к отцу, так как однажды она сама пригласила его к себе и прочитала последнее. Рис с благодарностью поцеловал морщинистую щеку заботливой родственницы и ушел, оставив недоумевающую герцогиню в ярости. Он не стал разубеждать ее в том, что тратит почти все свое содержание на игорные дома, хотя на самом деле если он туда и заходил, то чаще всего выигрывал. Рис решил, что его отцу будет приятно получить подтверждение мотовства младшего сына. Роланд Каннинг всегда и во всем любил ощущать свою правоту, и Рис испытывал мстительное удовольствие в том, чтобы не разочаровывать отца.
— Ха! — фыркнул Николас. — Мне тут рассказали о тебе и этой актрисе, что ли… как там ее?
— Не имею ни малейшего понятия. Ник прищелкнул пальцами:
— Мисс Полли Дон Роуз! Ничего себе имя. Ты хочешь сказать, что не посещаешь ее?
— Меня всегда удивляло, как ты в своей глуши узнаешь о подобных вещах, — заметил Рис, не подтверждая, но и не отрицая этот слух. — Отношения с Полли Дон Роуз — мое личное дело, и я хочу, чтобы они таковыми и оставались. Довольно болтовни о моих любовных похождениях или, вернее, их отсутствии. В данный момент меня беспокоит твоя сестра.
Ник выпрямился и внимательно посмотрел на друга:
— Что такое?
— Странное происшествие вчера. Во-первых, ее отношение ко мне, а во-вторых… — Рис намазал тост маслом. — Ты разговаривал с ней о Томе Аллене?
Ник кивнул:
— Мне удалось поймать Кенну, когда она выходила из спальни. Разговор получился смазанным, но, думаю, она поняла, что я недоволен. Она слишком близко к сердцу приняла смерть старика и винит себя. С этим ничего не поделаешь, и боюсь, что она только усложнит расследование, которое ведут Мак-Налти и этот второй… как его там?
— Уилвер.
— Точно. Сестра дважды повторила, что в капкане могла оказаться она сама. Не стану спорить, но по ее тону я понял — она действительно верит, что и капкан, и пуля предназначались ей. Мне это не нравится. Более того, я не могу представить, чту об этом подумают эти двое. Упаси Боже, если Кенна услышит правду о том давнишнем происшествии с подпругой. Она тогда не сможет спать!
— Происшествие с подпругой? — осторожно переспросил Рис.
— Что? Ты не знал? Полгода назад она упала с лошади. Ничего особенного, такое случается со всеми. Но грум принес ко мне подпругу, которая была перерезана. В тот же день я уволил конюха, который седлал ей лошадь, хотя он клялся, что невиновен. Я запретил Адамсу говорить об этом Кенне, чтобы не расстраивать ее. — Ник взмахнул рукой, не давая Рису возможности возразить. — И я уверен, что поступил правильно. Тот несчастный случай произошел почти сразу после одного из самых сильных ее ночных кошмаров, и я не хотел беспокоить ее. Так получилось, что почти две ночи назад был еще один кошмар, и теперь я даже не знаю, как остановить ее разыгравшееся воображение.
— Ты должен согласиться, что все происшедшее не походит на вымысел, Ник. У Кенны есть все основания для беспокойства. Я уверен, что кто-то хочет убить твою сестру, и ты не сможешь ее защитить, если не признаешь этого.
Ник потер рукой лоб и на мгновение закрыл глаза.
— Не могу поверить, что кто-то желает вреда Кенне, — произнес он через несколько секунд. — Почему? Она никогда никому не мешала, разве что раздражала своими дурацкими проделками. Но смерть отца положила им конец.
Рис подумал о Кенне, скорчившейся в его ванне, и чуть было не засмеялся. Если он заставил ее вернуться к «проделкам», тогда его визит в Даннелли в некотором роде оправдан. Она стала какой-то потерянной после смерти лорда Данна.
— У меня есть этому объяснение, — тихо сказал Рис.
— Тогда поделись им!
— Я думаю, кто-то боится, что Кенна может вспомнить убийцу отца после одного из своих кошмаров.
Ник рассмеялся, но это был невеселый смех.
— Тогда ты первый подозреваемый. Кенна все время твердит, что ты был с отцом в ту ночь.
— Я не убивал Роберта Данна, Ник.
— Я этого и не говорю!
— Ты веришь мне, — устало сказал Рис, — а Кенна нет. Она уже обвинила меня что это я поставил капкан и убил старика Тома. Если она узнает о перерезанной подпруге, то найдет способ и это приписать мне.
— Но тебя даже не было здесь тогда.
— Я мог нанять кого-нибудь, — ответил Рис за Кенну.
— Ты связываешь покушения на ее жизнь с ночными кошмарами. Предположим, ты виноват. Как же в таком случае ты узнал о кошмарном сне шестимесячной давности или о последнем? — возразил Ник.
— У меня может быть шпион среди слуг. Беспокойный сон Кенны не тайна для челяди.
— Это глупо, — твердо сказал Ник.
— Согласен, но это правда. — Ник нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— У меня есть все основания считать, что кто-то из прислуги получает жалованье у убийцы твоего отца. — Рис вспомнил человека с фонарем, но придержал язык. Он не имел права рассказывать Нику о том, чему был свидетелем вчера. Существовала связь между покушениями на Кенну и встречей в пещере, но доказательства будет найти сложно, а то и невозможно. — Если Кенна подойдет слишком близко к тому, чтобы вспомнить ночь маскарада, я уверен: этот кто-то получит приказ убить ее, — продолжал обосновывать свои доводы Рис.
— Но Кенна обсуждает свои сны только со мной, — запротестовал Ник. — А я рассказываю о них лишь Викторине.
Рис почувствовал в голосе друга нотку сомнения и спросил:
— Ты уверен, что Викторина никогда не упоминает о них при слугах? Или сама Кенна?
— Викторина? Нет, она никогда не станет говорить о таких личных вещах с прислугой. Ты ведь знаешь ее достаточно хорошо, чтобы согласиться со мной. Но Кенна… — Ник умолк, задумавшись. — Кенна никогда не была особенно сдержанной со своей горничной или теми слугами, которых считает друзьями. Я раньше и не задумывался о том, что она может делиться с ними своими секретами.
— Значит, по-твоему, может?
— Как ты сказал, все возможно. Бедная Кенна. Она так расстроится, когда узнает, что кто-то из тех. ком она доверяла, предал ее.
— Я не хочу, чтобы она знала об этом, — быстро сказал Рис. — Пока. Крайне важно не насторожить этого человека, кем бы он ни был. Кенна не умеет скрывать свои чувства. Обещаешь ничего не говорить ей о моих подозрениях?
— Ты уверен в правильности своих действий? — задумчиво спросил Ник. — Она по-прежнему будет винить тебя во всех смертных грехах. Тебе придется не сладко.
— Это то, чего я хочу… на данный момент. Я справлюсь с Кенной. — Грустно улыбнувшись,
