время похорон он был вынужден смириться с тем, что никогда по-настоящему не знал своего отца — мужчину, который был так богат и уважаем другими. Только Ник понимал, как тяжело было Рису выслушивать слова восхищения его отцом от дипломатов, знавших его, и принимать соболезнования по поводу смерти. — Вы очень добры. — Не дожидаясь ответа моряка, Рис растаял в туманной лондонской ночи.
Рис совсем не спал этой ночью. Он написал рекомендательные письма своим слугам, которым придется в ближайшем будущем искать новую работу, и подписал адвокату доверенность на продажу городского дома, присовокупив к ней дополнительное распоряжение, запрещающее продажу, пока все слуги не найдут себе новые места, такие же, какие они имели у него. Рис оставил значительную сумму на содержание слуг после его отъезда и еще один конверт с долговыми расписками приятелей-картежников в адрес Полли. Она сама решит, как с ними поступить.
Перед рассветом в его кабинет пришел Пауэлл и сообщил, что пора выезжать.
— Спасибо; Пауэлл, — ответил Рис, поднимая дымящуюся чашку с чаем. — Ты не хочешь поехать со мной?
— Я не могу, сэр. Очень много дел дома.
Рис понимал, что другого ответа и не будет. Услуги Пауэлла были нужны, так как Наполеон лелеял мысли о возвращении к власти. Рис жалел, что не сможет участвовать в борьбе против бонапартистов.
Возможно, его мысли отразились на лице, так как Пауэлл сказал:
— Вы сделали больше, чем положено, сэр. Раскрыли заговор с целью освобождения императора. Позор, что эти парни в министерстве иностранных дел заболтали этот вопрос, вместо того чтобы действовать.
— Они не решились действовать в спешке.
— Ну теперь им есть о чем подумать.
— Да, ты прав. — Рис отхлебнул чай, глядя на Пауэлла поверх чашки. — У тебя есть вопросы относительно расположения пещер и дорог в Даннелли? Пауэлл коснулся пальцем лба:
— Все здесь, сэр. Каждое слово. Я начну свою работу в доме через два дня.
— Хорошо. Ты должен обнаружить, кто отсюда снабжает деньгами Наполеона. Я очень жалею, что не сделал этого сам.
— Вас никто не может обвинить в бездеятельности. — Рис усмехнулся, вспомнив о сотрудниках министерства:
— Я рад, что у них появится возможность оценить тебя по заслугам, Пауэлл.
— Я оправдаю ваше доверие, сэр. Рис поставил на стол чашку.
— Сейчас, когда все решено, может быть, расскажешь мне, как я выгляжу в пьяном виде?
— Что до этого, — сказал Пауэлл, ухмыляясь от уха до уха, — я оставил вам мой специальный рецепт. Вы найдете его среди бумаг.
— Спасибо, — серьезно ответил Рис. — Я все понял.
Глава 6
Рис не был единственным человеком, который отправлялся в этот день в дорогу. Едва яркое утреннее солнце разогнало пелену тумана в Лондоне и на побережье, Мейсон Деверелл уже стоял на узкой полосе берега рядом со входом в пещеры Даннелли и ждал, когда появится его связной. Он оперся о весло и разглядывал ступени, ведущие вниз из летнего домика.
— Почему ты никогда не используешь подземный ход? — спросил Мейсон подошедшего.
— Не нравится, — был краткий ответ. Мейсон презрительно усмехнулся:
— После той ночи, да? Ну и дел мы тогда натворили!
— Чего ты хочешь? — нетерпеливо спросил пришедший. — Ты сумасшедший, если рискуешь появляться здесь. Туман уже рассеялся, и тебя мог увидеть любой.
— Это не важно. — Деверелл посмотрел направо. Вдалеке за скалами была видна верхушка мачты. Там его ждал корабль. — Я уеду отсюда, оставив все объяснения на твою долю.
— Ублюдок.
— Вероятнее всего. Я приехал, чтобы рассказать тебе, как она умерла.
— Я не хочу этого знать.
— Это не важно. Ты выслушаешь меня. Сейчас ты узнаешь, как это было сделано.
— Я не вынесу твоего рассказа о ее смерти.
— Мой Бог! Ты думаешь, мы не знали этого? Тебе доверили сделать то, что было необходимо. А Кенна слишком близко подобралась к тайне. Кроме того, я не получил бы и одного су, если бы ей удалось вспомнить, кто убийца ее отца и кто перебил ей нос. Нет! Святую миссию, которую поручил мне император, необходимо было выполнить. А ее воспоминания могли заставить тебя уехать из Даннелли и скомпрометировать все, ради чего я работал.
— Сейчас уже никто ничего не скомпрометирует. Ты позаботился об этом.
— Точно. — Мейсон презрительно усмехнулся уголком красивого рта. — Ты знаешь молодого лорда Тремонта?
— Его репутацию, но не его самого.
— Удивлюсь, если ты не знаешь, как он относится к женщинам. Ему доставляет радость хлестать и щекотать девочек в определенных заведениях Лондона. Обрати внимание на слово «хлестать».
— Как это относится к Кенне?
— Она была последней женщиной, которой он наслаждался. Он забил ее до смерти. — Мейсон обрадовался, увидев, как побледнел человек рядом с ним, но тут же отшвырнул весло и вытащил револьвер, заметив, с какой ненавистью собеседник на него смотрит. — Подумай дважды, перед тем как сделаешь хоть шаг.
— Ты сатана.
— Приму это как комплимент. — Видя, что угроза миновала, Деверелл убрал револьвер. — Смерть Кенны ничего не меняет в наших планах. Ты будешь приходить к пещере, когда увидишь сигнал, и продолжишь обеспечивать нас необходимыми средствами. Твой отказ будет означать смерть. — Он усмехнулся: — Не твою, но тех, кто вокруг тебя.
Короткий кивок означал согласие.
— Хорошо. Тогда пожелай мне счастливого пути. Я уезжаю сегодня в Соединенные Штаты. Там есть симпатизирующие нам, особенно среди креолов Нового Орлеана. Надеюсь, что увеличу их число и облегчу их карманы. — Мейсон не ждал ответа, зная, что ничего хорошего не услышит. Он поднял весло, отнес его в лодку и, оглянувшись через плечо, насмешливо спросил: — Не поможешь мне столкнуть ее на воду?
— Катись к черту!
Мейсон пожал плечами, сам оттолкнул лодку, прыгнул в нее и, неспешно работая веслом, поплыл от берега, провожая глазами закутанную фигуру, карабкающуюся по крутому склону к летнему домику.
Кенна проснулась совершенно разбитой. В висках стучало во рту чувствовалась горечь, свесив ноги с кровати, она села и опустила голову к коленям. Комната не просто кружилась, она словно проваливалась под ней.
— Остановись! — выкрикнула Кенна, поднимая голову и открывая глаза. Ничего не узнав вокруг себя, она начала задыхаться от страха.
Рис выругался от неожиданности, когда, едва коснувшись головой подушки, услышал испуганный возглас Кенны. Звук ее хрипящего дыхания заставил его похолодеть. Не раздумывая он схватил ее за руку и притянул к себе.
— Спокойно, Кенна, приди в себя, — мягко сказал он и нежно коснулся ее щеки кончиками пальцев. — Дыши глубоко. Вот так. Сейчас все пройдет. — Рис немного задержал дыхание, потом с шумом выдохнул, показывая Кенне, что надо делать.
Он видел, что она смотрит на него широко открытыми глазами, но не узнает. Однако постепенно Кенна стала дышать немного медленнее и спокойнее. Она изо всех сил вцепилась дрожащими пальцами в матрас, стараясь преодолеть боль.
— Лучше? — спросил Рис.
Глаза Кенны закрылись. Очень тихо она прошептала, что ее тошнит.
Рис быстро спрыгнул с кровати и принес ночной горшок. Он заботливо держал ее плечи и голову, пока продолжалась рвота. После этого он принес ей чашку воды, чтобы прополоскать рот.
Кенна едва смогла откинуться на кровати, и Рис накрыл ее одеялом.
— Мне нужно мое лекарство, — слабо сказала она.
— Я дам его тебе.
Отлив небольшое количество снадобья в ложку, Рис поднял ее голову и влил зелье ей в рот.
Почувствовав привычный вкус на языке, Кенна поискала глазами флакон:
— Еще. Я помню. Ты обещал.
— Ты права. — Он налил полную ложку, потом еще одну. — Достаточно?
Она кивнула.
Он спрятал довольную улыбку, пока убирал в дубовый стол флакон с сильно разбавленным содержимым. Там лежало еще несколько таких флаконов. Рис повесил ключ на тонкую золотую цепочку, которую надел на шею. Если Кенна захочет, то, конечно, сможет украсть ключ, но он по крайней мере будет об этом знать.
— Сейчас лучше? — спросил он, встав в изножье кровати.
Она кивнула и слабо улыбнулась.
— Хорошо. Все прошло. — Кенна медленно откатилась к противоположному краю кровати.
Рис лег рядом.
— Не так далеко, милая. — Он притянул ее ближе и прижал к себе. Она что-то прошептала, но он не разобрал. — Что ты сказала, Кенна?
— Так хорошо.
— Верно. — Рис закрыл глаза. В его мечтах Кенна говорила эти слова вполне осознанно.
Следующие десять дней Рис провел, почти не отходя от нее ни на шаг. Ее часто тошнило, что он в большей степени приписал качке на корабле, нежели действию дурманящего снадобья. Он постоянно входил в каюту в середине дня и видел, что она спит. Ночами она часто мешала ему заснуть, умоляя дать ей ее эликсир. Рис боялся выпускать ее из каюты в страхе перед непредсказуемыми поступками. Бывали минуты, когда ему казалось, что Кенна даже не знает, где она. Он старательно заботился о ней, мыл волосы, купал, кормил. Помощник корабельного кока оставлял поднос с едой за дверью. Только после его ухода Рис забирал еду. Нет, он не стыдился Кенны, а оберегал ее, стараясь защитить от дополнительных страданий и унижения. Капитан да и вся команда «Морского дракона» приняли его объяснение, что Кенна непривычна к океанским путешествиям и поэтому испытывает недомогание.
Когда Рис уходил от Кенны, он проводил время на палубе или сидел с капитаном
