лишних ушей.
Любезное выражение исчезло с его лица, когда он увидел, что руки Холлиса все еще сжимают шею Ренни.
— Вы бы поступили мудро, если бы отпустили мою крестную дочь, — сказал священник. — Как я вижу, мистер Салливан немного беспокоится о ее безопасности.
Холлис понял, что человек, который с ним говорит, — это и есть епископ Колден. Чувствуя, что ловушка захлопывается, он отпустил шею Ренни и тут же просунул руки ей под мышки, стянул с сиденья и выставил перед собой как живой щит. В то же мгновение Холлис увидел, что Джаррет нацелил на него пистолет, но, находясь под прикрытием Ренни, он мог его не опасаться.
— Я не буду причинять ей вреда, — сказал Холлис, — если вы дадите мне уйти. Снаружи меня ждет экипаж. Как только мы отъедем достаточно далеко, я ее отпущу.
— И насколько же далеко? — спросил Джаррет, твердой рукой держа пистолет. Его глаза смотрели теперь на Ренни, стараясь быстро оценить ситуацию. Она уже сделала свою собственную оценку, напуганная ею, но не парализованная.
— Ты хочешь покинуть город? — спросил Джаррет. — Штат? В мире нет места, которое было бы для тебя достаточно далеко, Холлис. Сдавайся. Отпусти Ренни.
— Он прав, — сказал судья Хелси. Его худощавое лицо было суровым, голос — повелительным, — Мы слышали все. Куда же вы думаете теперь уйти?
Холлис не ослабил свою хватку. Он быстро оглядел весь квартет, пытаясь оценить обстановку. У судьи и епископа оружия не было. У сержанта была только полицейская дубинка для действий ночью. Глаза Холлиса задержались на пистолете Джаррета. Он чуть-чуть подрагивал, как и державшая его рука.
Внимание Ренни тоже привлекла рука Джаррета, державшая пистолет. Она видела, как он попытался взять его покрепче, затем встряхнул плечом, стараясь избавиться от неприятного ощущения. Ренни знала, что Холлис это тоже видел и, конечно, сообразил, что это означает. Все еще используя Ренни как щит, он перетащил ее через скамью и начал отступать в боковой проход.
— Прошу прощения за руку, Салливан, — сказал Холлис. — Должно быть, это адская боль.
Ледяной взгляд Джаррета не дрогнул, но трясущаяся правая рука мгновенно перестала дрожать. Он уверенно поднял «ремингтон» и выстрелил. Пуля попала Холлису в плечо и отбросила его назад. Он отпустил Ренни и упал.
Когда Джаррет подошел к Холлису, тот отчаянно пытался встать на колени. Джаррет отвел в сторону «ремингтон» и жестом указал сержанту, чтобы тот взял заключенного под стражу. Обняв Ренни за талию, он притянул ее к себе. Ренни пристально глядела на Холлиса.
— Прошу прощения за руку, — сказала она. — Должно быть, это адская боль.
Эпилог
Была ясная ночь. Поверхность озера отражала лунный свет. Рыба, играя, прыгала за звездами, как будто это были сверкающие хлебные крошки. Закутавшись в легкую шаль, Ренни сидела, свесив ноги, на заросшем травой берегу озера, всего в нескольких сантиметрах от тихо плещущейся воды. В нескольких сотнях метров отсюда, за рощей из высоких сосен, находился горняцкий поселок Куинс-Пойнт. Так как час был поздний, всего несколько масляных ламп еще мерцали дымным желтоватым светом.
За спиной Ренни, выше по склону горы, фонари и факелы отмечали входы в туннели. Время от времени слышался окрик, короткое распоряжение, шум механизмов, двигающихся в штольне, но большая часть звуков от деятельности рудников пропадала в недрах отливающей серебром горы.
Это не значило, что вечер был тихим. Там, куда сейчас Ренни не могла заглянуть, на склоне горы, бригада рабочих прокладывала рельсы вдоль кривой, с нивелированной только сегодня утром. По стальным костылям и рельсам стучали кувалды. Тяжелые шпалы ударялись о землю. В этих звуках выполняемой работы Ренни были слышны свой ритм и своя музыка. Откинувшись назад на локтях, закрыв глаза, она указательными пальцами отбивала такт, слегка покачивая головой.
Ренни не услышала, как подошел Джаррет, Он остановился за ее спиной, не желая вторгаться в ее излюбленное убежище на берегу озера. Он наблюдал за слабыми движениями ее рук и головы, смотрел, как бьют по воздуху ее свисающие ноги. Когда Джаррет наконец опустился на землю рядом с ней, на его лице была улыбка.
— Дирижируешь? — спросил он.
Ренни не вздрогнула. Теперь ей больше не нужно было слышать шаги Джаррета, чтобы почувствовать его приближение. Ее глаза остались закрытыми. Она мечтательно улыбнулась, стараясь не пропустить такт.
— Хммм. Симфония Куинс- Пойнт.
Джаррет прислушался. Он слышал тот же ровный ритм и громовое стаккато, что и она. Сегодня вечером Ренни дирижировала собственным произведением. Утром Джаррет будет снова выполнять новую задачу. Все, рабочие в бригаде знали, кто решает, каким маршрутом пойдет путь, какой уклон может преодолеть локомотив, как будет проходить туннель и какие материалы нужно использовать. Люди уважали инженерные способности Ренни, но, как и предсказывал Джей Мак, не очень-то стремились получать приказы непосредственно от нее. Ренни писала музыку, а Джаррет был ее аранжировщиком.
Это была хорошая аранжировка. Ренни никогда не стремилась руководить бригадой строителей, а вот Джаррет был прирожденным лидером. В Нью-Йорке Джей Мак пожинал плоды своего удачного решения направить их сюда.
Налюбовавшись видом Ренни в лунном свете — бледная кожа, темные губы и волосы, — Джаррет наклонился и поцеловал ее в губы. Он хотел, чтобы поцелуй получился коротким, но у Ренни были другие намерения. Она дразнила его, слегка раскрыв свои губы, слабо пахнущие мятой. Джаррету стоило немалого труда оторваться от нее.
Ренни искоса взглянула на него с явным разочарованием.
— Ты собираешься работать с людьми всю ночь на пролет? — с подозрением спросила она. — Они взбунтуются, Джаррет, и что тогда будет со мной?
— Я думаю, что понятие «мятеж» можно отнести только к матросам и их капитанам, — сухо сказал он. — Как бы то ни было, они хотят сегодня уложить еще четверть мили пути. Завтра мы собираемся начать подрывные работы на проходке туннеля.
— Ты на три дня опережаешь график.
— Я думал, тебе это понравится. Ренни задумалась.
— Я в этом не уверена, — наконец сказала она. — Мне здесь хорошо, и я не хочу покидать это место. А ты?
— Тоже нет.
В пользу Куинс-Пойнт говорило многое, и не в последнюю очередь то, что Ренни здесь была счастлива. С самого начала в поселке их приняли очень радушно. Прокладка рельсов была событием, которого давно ждали, а роль Ренни в выполнении проекта здесь признали без всяких оговорок. До того как они прибыли в Куинс-Пойнт, он никогда еще не видел ее такой уверенной в себе. А единственная вещь, которая омрачала ее жизнь эти последние недели, вот-вот должна была исчезнуть.
Джаррет протянул руку к заднему карману джинсов, вытащил оттуда листок бумаги и помахал им перед ее носом.
— Что это? — спросила Ренни.
— Телеграмма от Джея Мака. Только что получена. Сегодня днем вынесли решение.
Ренни села, взяла бумагу из рук Джаррета и развернула ее на коленях, пытаясь в темноте разобрать, что там написано.
— Давай я тебе помогу, — сказал он. — Там сказано: «Пожизненные каторжные работы». Судья наконец вынес приговор Холлису, Ренни.
Она долго сидела, глядя на бумагу, и не говорила ни слова. Прошло шесть недель с тех пор как Ренни и Джаррет закончили давать показания против Холлиса Бэнкса. Суд длился после этого еще две недели. Газеты раздували дело по всей стране. Присяжные совещались всего несколько часов и вынесли обвинительный вердикт. Теперь был вынесен и приговор. До этого момента Ренни чувствовала себя так, будто ничего не было, решено.
— Я уже думала, что этого никогда не произойдет. Она посмотрела на Джаррета, в ее ясных глазах была боль.
— Я рада, что так кончилось, — тихо сказала она. — Я никогда не хотела, чтобы его повесили.
Джаррет подумал о всех ни в чем не повинных пассажирах поезда номер 412, забрал листок и спрятал его в карман.
— Ты более снисходительна, чем я.
Ренни покачала головой.
— Я так не считаю. Ты мог убить его в церкви, но не сделал этого.
— Мне чертовски повезло, что я не убил в этой церкви тебя.
Ренни так тоже не считала.
— Твоя рука была тверда как камень. Ты просто притворялся, чтобы Холлис сделал ложный шаг, — и он заглотнул наживку. С твоей стороны мне не угрожала ни малейшая опасность.
— В твоих словах я слышу уверенность, что все произошло именно так. — Джаррет поднял брови и искоса посмотрел на нее. — Твоя уверенность во мне получила должную оценку, хотя она и не совсем оправданна.
Ему удалось посеять маленькое зернышко сомнения. Ренни нахмурилась и скептически посмотрела на него. Джаррет усмехнулся в ответ. Ренни покачала головой, не зная, что с ним делать;
— Ты никогда не будешь говорить мне правду, а? — спросила она.
— Я не могу. Я не уверен, что сам ее знаю. Джаррет помнил, как его сердце билось, рука тряслась, плечо опустилось под странным углом, и ни за что на свете не мог сказать, что из этого было от страха, а что — притворством. Когда Холлис Бэнкс начал уходить с Ренни, на него снизошло абсолютное спокойствие. Он стал действовать, потому что он просто никак не мог поступить иначе.
— Мне кажется, это были самые долгие секунды в моей жизни, — сказал Джаррет. — Я просто не помню, что тогда происходило.
Ренни положила руку на его раненое плечо и стала осторожно растирать.
— Оно тебя сегодня беспокоило, да? Я наблюдала за тобой.
— Вот как? — Он вытянул ноги,
