убежденность в своей правоте.
— Коннор? — Мэгги повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. В полумраке ей показалось, что челюсти его сжаты. Она дотронулась до его подбородка. — Что ты имеешь в виду?
— То, что он убил ее. Покинул «Дабл Энч» среди ночи, удрал тайком, как какой-то чертов угонщик скота, даже не оглянулся. После этого мама уже никогда не была прежней. Ее похоронили пятнадцать лет спустя, но умерла она в ту ночь. Трудно простить ему это.
Мэгги почувствовала, как у нее сжалось сердце.
— Сколько тебе было лет?
Он пожал плечами.
— Сколько? — повторила она.
— Семь, — ответил Коннор, потом прибавил голосом, который от боли звучал почти как детский: — Я смотрел, как он уходил.
— Ох, Коннор, — тихо сказала Мэгги.
— Мне не нужна твоя жалость.
— Я тебя и не жалею.
Но Коннор не был в этом уверен. Он попытался отстраниться, но Мэгги удержала его за руки.
— Нет, — сказала она. — Не уходи. Хочу, чтобы ты знал, я предлагаю тебе вовсе не жалость. — Она заколебалась, подбирая нужные слова.
— Я тебя слушаю.
— Наверное, мне действительно жаль того маленького мальчика, который потерял в одну ночь и мать, и отца, но я все думаю о том, что ему было всего семь лет и он не мог знать, что произошло между его родителями.
— Ошибаешься, — ответил Коннор. — Ты забываешь, что был еще дедушка. Он рассказал мне то, чего никогда не рассказала бы мать: что Раштон уехал с серебром в седельной сумке.
— Серебром? Но что…
— Много лет назад Старый Сэм наткнулся на жилу на своей земле. Он так ничего с ней и не делал. Просто держал серебро в нескольких кувшинах в погребе. Когда он увидел, что Раштону не нравится здесь жить, что он уговаривает мать уехать, Старый Сэм предложил ему деньги. Отец взял их и удрал. Этого ему хватило, чтобы пробиться в стальной бизнес. Он нажил на этом целое состояние, а мама тяжелой работой свела себя в преждевременную могилу. Вот что я знаю.
Несколько секунд Мэгги молчала, потом сказала:
— Могу только еще раз повторить, Коннор: ты не знаешь, что произошло между твоими родителями, и если не поговоришь об этом с отцом сейчас, то не поговоришь никогда.
На этот раз отодвинулась Мэгги. Она высвободилась из объятий Коннора и встала. Легонько дотронулась до его плеча:
— Спокойной ночи.
Мэгги зашагала назад к дому и не оглядывалась, пока не подошла к крыльцу. Коинор все еще сидел на каменном троне, уставившись на лунное отражение, среди простора и тишины.
На следующее утро после завтрака у Мэгги выдалось несколько свободных минут для себя и дочки. Рабочие заново переделывали ограду, Дансер готовил обед, а Коннор повез Раштона и Берил осматривать владения. Мэгги и Мередит лежали на плетеном овальном коврике в гостиной и играли тряпичным мячиком и деревянной погремушкой, сделанной Беном. Стоящая рядом с ними плетеная корзинка с бельем опрокинулась, когда Мэгги перекатила Мередит на живот, потом снова на спинку. Девчушка рассмеялась и задрыгала пухлыми ножками, оказавшись заваленной грудой белья. Вещи разлетелись во все стороны, трехногий табурет опрокинулся от их бурной возни. Мэгги осыпала поцелуями гладкий животик дочки. Мередит хихикала, морщила ротик и что-то лопотала. Густые волосы Мэгги рассыпались по плечам, и их завитки щекотали Мередит.
— Очень трогательно, — произнесла Берил, стоя в дверях гостиной. Голос ее говорил об обратном. Она вошла в гостиную, отбросив ногой попавшиеся ей по дороге вещи, и присела на стул. — Пожалуйста, продолжайте. Я вам не помешаю.
Мэгги села и попыталась привести в порядок волосы. Воткнула на место шпильки и пригладила макушку.
— Я думала, вы уехали с Коннором и Раштоном, — сказала она. Не обращая внимания на хныканье Мередит, начала собирать разбросанные вещи обратно в корзинку.
— Они поехали дальше, чем мне хотелось, — ответила Берил, пожимая плечами. — Я все равно объездила почти все поместье. Нет ничего такого, что мне хотелось бы увидеть.
Мэгги была уверена, что, будь Берил одна с Коннором, ее мнение было бы другим, но воздержалась от замечаний.
— Я собираюсь постирать, — сказала она. — Может быть, вы приглядите за Мередит?
Берил взглянула на ребенка, который спокойно сосал погремушку. Не ответив на вопрос Мэгги, она задала свой вопрос:
— Как долго ты путалась с Коннором до того, как он на тебе женился?
У Мэгги перехватило дыхание. Брови ее высоко поднялись. Косточки пальцев, стиснувших белье, побелели.
— Как долго ты путалась с Коннором до того, как вышла замуж за его отца?
Берил медленно улыбнулась, словно обрадовалась. Ее бледно-голубые глаза приветствовали ответный удар Мэгги.
— Тише. — Она поправила темный локон, намотала на указательный палец прядку волос. — Скажем просто, я никогда серьезно не занималась этой профессией, как ты.
Мэгги совладала со своим лицом.
— Не знаю, что ты имеешь в виду. Берил указала на Мередит:
— Это ребенок Коннора?
— Твой вопрос оскорбителен.
— Извини, — невозмутимо ответила Берил. — Не знаю, как еще можно его сформулировать. Так как же?
— Стоит только посмотреть на нее, чтобы узнать правду.
— Это не совсем ответ на вопрос. — Она вздохнула. — Бедный Коннор. Он задает его себе, знаешь ли.
Плечи Мэгги застыли, подбородок вздернулся. Она ощущала себя рыбой, перед которой Берил размахивает наживкой. И хотя она это знала, но не смогла удержаться — проглотила ее.
— Откуда ты знаешь?
Овальное личико Берил на мгновение склонилось к плечу. Выражение ее глаз стало жалостливым, губы мягко изогнулись.
— Как я могла бы знать, если бы он мне не рассказал? — тихо спросила она. — О, ему хочется верить, что она — его дочь. Вот это его и мучит. Он хотел бы быть уверенным, что был твоим единственным мужчиной, но… — Ее голос замер. Она изучающе смотрела на бледное лицо Мэгги. — Когда работаешь дамой на вечер у миссис Холл, то должна иметь больше одного партнера.
Сердце Мэгги заколотилось в груди. Откровения Верил поразили ее.
— Откуда ты…
Черные брови Берил снова приподнялись.
— Я уже говорила. Откуда мне знать, если не от Коннора?
Мэгги спросила себя: она не может или не хочет в это поверить?
— Когда? — резко спросила она. — Ты ведь только что появилась.
— Ты забываешь, — спокойно парировала Берил, — что мои отношения с Коннором продолжаются несколько лет. Мне кажется, я знаю, когда его что-то беспокоит. Вчера вечером я с ним говорила.
— Вчера вечером с ним была я.
— Знаю, что была. Некоторое время. Я вас видела из окна спальни. Ты его оставила сидеть у ручья. Я вышла после того, как ты ушла в дом. Мы долго беседовали.
Мэгги вспомнила, как проснулась, когда Коннор ложился в кровать. Она не имела представления, который был час, но она уже крепко спала. Он грелся подле нее, проводя холодными руками по талии и бедрам, дразнил ее, пока она не двинула его локтем под ребра.
— Вы с ним говорили о Мередит? — спросила она.
— Я спрашивала о нем самом, — сказала Берил. — Он рассказывал мне о Мередит.
— Он действительно рассказал тебе о миссис Холл?
— Действительно. — Берил ласково улыбнулась. — Ты начинаешь видеть правду, да? Иначе я не смогла бы узнать об этом.
Мвгги не могла придумать другого объяснения. Она затолкала остаток белья в корзинку, положила сверху Мередит и встала, подхватив на руки корзинку.
— Мне больше не хочется оставаться с тобой наедине, Берил. Если Коннор рассказывал тебе такие вещи, то я уверена, он не хотел, чтобы ты о них болтала.
Берил весело рассмеялась:
— О, я совершенно уверена, что не хотел. Коннор знает меня так же хорошо, как я его. Он рассказал мне, потому что знал, что я спрошу. Это его ребенок, Мэгги?
Мэгги направилась к выходу из комнаты.
— Разве ты не хочешь, чтобы я присмотрела за Мередит? — Спросила Берил.
— Иди к черту.
По лицу Берил расплылась медленная торжествующая улыбка.
Раштон смотрел на долину со скалистого карниза, стоя рядом с сыном.
— Ты все сделал точно так, как мечтала Эди, — сказал он. Он отвел глаза от просторов лежащего перед ним владения и посмотрел на сына. — Ты любишь ранчо так же, как она.
— Что ты знаешь о ее мечтах? — спросил Коннор. — Или о том, что я люблю? Ты пробыл здесь слишком недолго, чтобы узнать нас. — Эти слова вырвались у него со скоростью пулеметной очереди, и Ко и нор тут же пожалел о сказанном. — Все равно, — коротко прибавил он. — Это Мэгги виновата. Она заставила меня задуматься. — Он тронулся было дальше, но Раштон протянул руку и схватил повод Урагана. Конь нервно стукнул копытами о землю. Камни с карниза покатились по склону, рассыпаясь и отскакивая от каменистой почвы. — Ты пытаешься меня убить? — спросил Коннор, справившись с конем.
— Нет, — спокойно ответил Раштон. — Пытаюсь заставить тебя выслушать. Хоть в этот единственный раз выслушай меня.
Коннор неподвижно сидел в седле, словно окаменел.
— Этот старик настроил тебя против меня, — сказал он. — Ему была невыносима мысль о том, что внук покинет эту долину, как покинули его сыновья. Он возложил все свои надежды на Эди, заставил ее принять на себя груз собственной привязанности к этой земле и к ранчо. — Увидев, что Коннор не взрывается, Раштон сменил тон на менее серьезный, менее направленный на убеждение. — Дело в том, что твоя мать любила это место. Для Эди жить тут и любить все это было так же естественно, как дышать. Возможно, именно из-за того, что она была женщиной, твой дед ей не доверял. Возможно, из-за того, что трое сыновей уже покинули его. — Он
