– Это потому, что ты слишком прижимаешься ко мне.
– Ты говоришь так, как будто я к тебе пристаю.
Она вздернула подбородок.
– А разве нет, О.Т.?
Он укоризненно прищелкнул языком.
– Какие у тебя неприличные мысли.
– А ты ведешь себя, как грязный старик.
– Мне нравится думать, что в жизни нет ничего недостижимого. Особенно это касается красивой, сексуальной женщины.
Она посмотрела ему в глаза.
– Зачем я тебе? У тебя ведь есть твои близняшки.
Он рассмеялся.
– Эти пустоголовые дурочки? Мне нужна ты.
– Я замужем, О.Т.
– Поверь мне, я помню об этом прискорбном факте.
– Не говори так! Разве ты забыл, что сегодня годовщина нашей свадьбы!
– Да, теперь я вижу, что под твоей красивой наружностью совсем нет сердца. Я помог создать красоту, на которую все смотрят снизу вверх, но забыл вложить в нее сердце.
– Ты говоришь обо мне, как о каком-то роботе.
– Это потому, что ты такая холодная и бесчувственная.
– Я просто верна своему мужу. Вот и все. Скольник ближе притянул ее к себе.
– Но ты не можешь не согласиться, что не вредно иногда и попробовать… – Он улыбнулся.
– Напротив. Я считаю это очень вредным. Он скорчил мину.
– Ну давай, – настаивал он. – Расслабься. Почувствуй, что ты живешь.
– То, что ты предлагаешь, не имеет ничего общего с тем, чтобы жить. Это самый обыкновенный обман.
– Ты лишь обманешь саму себя, если отвергнешь меня.
– Буду счастлива обмануть себя.
Невзирая на ее предупреждения, Тамара почувствовала, как его руки все крепче обнимают ее. Затем он прижался к ней бедрами, и на мгновение она ощутила его теплую твердую плоть. Его рука лежала на голой спине Тамары и круговым движением пальца поглаживала ее. Вопреки своему желанию она почувствовала, как затвердели соски и влажное тепло разлилось по бедрам.
Странное смятение отразилось в ее глазах, сердце сжалось. Тамара и хотела отпрянуть от него, и в то же время жаждала ощутить на себе его умелые прикосновения. Она встретилась с ним взглядом, и ей показалось, что его глаза светятся каким-то извращенным ликованием – оттого что он нажал на нужные кнопки.
Именно такой взгляд она видела тогда в Италии, когда он снял покрывало со стоящего перед ней зеркала. Она была творением его рук. Скольник считал ее порождением своего богатого воображения, предметом, в который он вдохнул жизнь. Она совершенно отчетливо поняла, что он считает ее своей Галатеей.
Охватившее Тамару смятение становилось все сильнее, ее все больше раздражали его непрекращающиеся ласки. Брюки с трудом скрывали его возбуждение, и на какое-то короткое мгновение ее охватила паника. А если кто-нибудь обратит внимание на поведение О.Т.?.. А что, если это будет Луи? Как она сможет объяснить ему, что она никак не поощряла О.Т.?
Она молча проклинала предательскую влагу между ног. Инстинктивная реакция ее собственного тела на его мужское прикосновение жгла ее, как пощечина. Что с ней происходит?
Его руки скользнули ниже, на ее ягодицы, она почувствовала, как его ладони накрыли обтянутые серебристой тканью половинки, а потом большой палец нажал на расщелину между ними.
Черт! Он и не думает останавливаться!
Ее раздражение переросло в яростный гнев. Очевидно, если просто не обращать на него внимание или пытаться дать ему мягкий отпор, это ни к чему не приведет. Здесь требуются гораздо более радикальные меры.
Продолжая сладко улыбаться, не разжимая губ и не пропуская ни такта, она ловко ударила коленом ему в пах.
Такого поворота событий Скольник никак не ожидал. Выкатив глаза, он с трудом удержался от крика. Лицо его побелело, как простыня, и на минуту на нем отразилось замешательство.
– Господи Ии-сусе! – только и мог вымолвить он, задыхаясь.
Тамара вдруг преисполнилась раскаяния.
– Прости меня, О.Т., но ты пробудил во мне такую страсть, что мое тело просто обезумело! – Она как клещами впилась в него своими покрытыми лаком ногтями. – Ты должен понять одну вещь, О.Т., – мягко сказала она, но голос ее звучал очень серьезно. – Я люблю своего мужа. Ничто на свете не сможет
