– И что ты хочешь сказать? – спокойно спросил Наджиб, осторожно нащупывая правильный тон в разговоре, как будто пробираясь по минному полю. Очень скоро ему предстоит решить, говорят ли они от своего имени, или же их прислал Абдулла, желая устроить ему западню.
– Абдулла изменился, – вступил в разговор Хамид. Наджиб перевел на него взгляд.
– Изменился? В каком смысле?
– Ты прекрасно знаешь в каком! – раздраженным шепотом ответил Хамид. – Годы сделали из него совершенно другого человека. Как будто кто-то другой выступает в его обличье. Было время, когда он делал что-то, чтобы помочь нашему народу. Когда он боролся за то, за что простые люди сами бороться были не в силах. А сейчас? – В голосе Хамида послышалась горечь. – Сейчас он упивается собственным величием! Сейчас он охотно продаст нас, он стал слугой Каддафи, и все ради того, чтобы проложить новый путь к славе! Он стал слеп ко всему, за что мы всегда боролись.
– Я чувствую, что вы ходите вокруг да около, – промолвил Наджиб. – Уж конечно, вы пробрались в мою комнату среди ночи не для того, чтобы вести пустые разговоры?
– Нет, не за этим, – Халид нахмурился и помолчал, как бы собираясь с мыслями. Затем выпрямился и, откинув назад голову и выпустив облако голубого дыма, негромко проговорил: – Мы не можем позволить Абдулле уничтожить Мекку. – Он опустил вниз взгляд и так же ровно продолжил: – Поэтому мы пришли к тебе. Мы ходим заручиться твоей поддержкой, чтобы не допустить этого святотатства.
– Вы говорите о том, чтобы предать Абдуллу! – холодно напомнил ему Наджиб. Вы что, не понимаете, что одного моего слова довольно, чтобы Абдулла, не колеблясь, обрек вас на смерть?
Хамид так резко вскочил на ноги, что опрокинул стул. В следующее мгновение на Наджиба смотрел в упор наставленный пистолет.
– Убери оружие, Хамид, – устало проговорил Халид. – Ты что, не видишь, что он уже на нашей стороне?
Пистолет шевельнулся, но на лице Хамида было написано сомнение.
Не обращая внимания на пистолет, Наджиб пристально взглянул на Халида.
– Почему ты уверен, что я на вашей стороне?
На лице Хамида появилась ничего не выражающая улыбка.
– Ты уже доказал это по меньшей мере дважды. Наджиб молча нахмурился, но не произнес ни слова.
Халид еще раз затянулся сигарой.
– Первый раз мы испытывали тебя.
Сознание Наджиба внезапно пронзило воспоминание.
– Я слышал ваш разговор. В ту ночь, в горах Иордании!
– После того как мы потеряли шестерых в результате идиотского налета на Зефат, – кивнул Халид. – Да, это была проверка. Мы говорили специально для тебя. – Он легко улыбнулся. – Если бы ты хотел донести на нас Абдулле, ты сделал бы это тогда. Когда же ты этого не сделал, мы поняли, что тебе можно доверять.
Хамид убрал пистолет в кобуру.
– Ты сказал «дважды», – напомнил Наджиб.
– Второй раз – на этой неделе. – Халид искоса взглянул на него. – Твои визиты к еврейке не прошли незамеченными.
Наджиб ждал, и, хотя лицо его ничего не выражало, мысли метались. Что они могли знать о его визитах к Дэлии? Как пристально они следили за ним?
На лице Халида появилась невеселая улыбка.
– Мы слышали кое-что из твоих разговоров, – проговорил он, и его голос, несмотря на мягкий тон, прозвучал грозно. – Ты ее любишь. Ты готовишь ее побег, – попыхивая сигарой, закончил он довольным голосом.
Наджиб не произнес ни слова.
– Может быть, ты желаешь услышать подробности? То, как она тебя называла? Что она говорила вслух всякий раз после твоего ухода?
– Вы подслушивали, – ледяным шепотом проговорил Наджиб.
Халид беззаботно пожал плечами.
– По приказу Абдуллы. Однако в этом-то и заключается вся ирония. – На его губах снова заиграла невеселая улыбка. – Результатам подслушивания можно доверять ровно настолько, насколько можно доверять тому, кто его осуществляет.
Внезапно Наджиб понял, что с него довольно.
– Вы пытаетесь шантажировать меня в своих собственных целях, – мрачно проговорил он. – Позабыв о наготе, он вылез из постели и встал перед Халидом. – Дискуссия окончена, – с презрением проговорил он. – Я никогда не имел ничего общего с шантажистами в прошлом и не собираюсь начинать сейчас. Думаю, обрадую вас, если скажу, что за пределами этой комнаты о нашем разговоре никто ничего не узнает. – Он помолчал. – А теперь уходите.
Халид продолжал сидеть, намеренно медленно попыхивая сигарой.
– А как же ты назовешь то, что все эти годы был связан с Абдуллой? Разве это не форма шантажа? Или, может быть, я неправильно тебя понял и, несмотря на всю твою власть и мнимое мужество, в груди у тебя бьется сердце цыпленка?
