Десять минут спустя, когда внизу под ними стремительно удалялся берег Кипра, Шмария услышал в трубке странно искаженные гудки. Они казались металлическими, слабыми и очень далекими.
– Слушаю, – после четвертого звонка отрывисто произнес голос.
– Друг мой, – осторожно ответил Шмария. – Как насчет того, чтобы выпить по чашечке кофе там же, где и в прошлый раз?
На другом конце провода воцарилось долгое молчание. Наконец Хайм Голан заговорил:
– Итак… До этого все-таки дошло, правда?
– Я расскажу тебе. Ты смог бы через полтора часа быть там?
Голан проворчал:
– А ты где? Судя по звуку, где-то на дне мусорного ящика.
Шмария рассмеялся.
– Я в воздухе? Значит, через полтора часа.
– В воздухе? – По голосу Хайма было ясно, что слова Шмарии произвели на него впечатление. – Ну надо же. Если мы не примем мер, ты, Шмария, скоро совсем возгордишься. – И с этими словами он повесил трубку.
Знаком подозвав стюардессу, Шмария отдал ей аппарат и тоже обратил взгляд в иллюминатор. За бортом небо совершенно потемнело, бархатистая ночь окутала все вокруг.
Полет был недолгим: быстрый набор высоты и быстрое снижение. Вверх и вниз. Но из-за мрачного настроения Дэни и своих собственных переживаний по поводу возможного исхода предстоящей встречи с Хаймом Голаном, Шмарии эти сорок пять минут показались самыми долгими в жизни.
Он был рад, когда самолет наконец приземлился в аэропорту Бен-Гурион.
– Ты отправляйся домой, – сказал он Дэни, когда они сели в такси. – А меня высади по дороге на улице Дизенгофф.
Дэни кивнул. Говорить ему по-прежнему не хотелось. Он надеялся, что все это неправда и что Дэлия и Наджиб Аль-Амир не любят друг друга.
Сейчас, когда после душного дня наступил прохладный вечер, толпа на улице Дизенгофф стала еще гуще. Вечерняя прохлада заставила всех выйти наружу, и в кафе «Кассит», и в конкурирующем с ним заведении «Ройял» все столики были заняты. Голоса посетителей и металлическое звяканье вилок и ножей смешивались со звоном бокалов. Автомобильные фары, уличные огни, неоновые вывески, красные отражатели на велосипедах и залитые светом прожекторов шатры – все это буйство огней представляло собой нескончаемый калейдоскоп. Шмария потягивал розовое вино и прислушивался. Позади него возбужденные молодые голоса обсуждали положение евреев в Советском Союзе.
Ему казалось, что они с Хаймом уже слишком долго сидят молча в шумном и сверкающем водовороте, и терпение у него начинало иссякать. Он чувствовал, как бегут драгоценные секунды, неумолимо отсчитывающие время, оставшееся у Дэлии. Хайм Голан все еще предавался размышлениям, и Шмария ждал, понимая, что не следует торопить руководителя Моссад.
Наконец Голан задвигался на своем стуле. В глазах его появился веселый блеск, однако голос остался серьезным.
– Уже нет времени, для того чтобы собирать экстренное совещание и обсуждать это дело.
Шмария покачал головой.
– Это произойдет завтра вечером. Он сам назначил время, и ничего нельзя изменить.
Голан поджал губы.
– Какое он произвел на тебя впечатление? – спросил он. – Похож на того, каким изображают его газетчики? Может, для него это приключение, с помощью которого можно развеять скуку состоятельного человека!
– Вовсе нет. Он настроен вполне серьезно и хочет остановить Абдуллу.
Голан тихо выругался:
– Мекка! Стена Плача! Собор Святого Петра! – Он сердито покачал головой. – Это доказывает то, что мы и так знали. Абдулла – безумец. Его давно следовало убрать. Мы бы все от этого только выиграли.
Шмария покачал головой.
– Что это за слова такие – «убрать». Почему в разведке не говорят, как все нормальные люди, например, «убить»? «Убрать!» – Он фыркнул.
Голан не отреагировал на это замечание.
– Плохо, что у нас так мало времени, – сказал он. – Из того, что ты мне рассказал, похоже, нам следует готовить крупную операцию. Атаковать сотню подготовленных террористов на их собственной территории малыми силами… это граничит с самоубийством.
– У нас будет элемент внезапности, – заметил Шмария.
– Это единственное преимущество, которое у нас будет, – сухо ответил Голан.
Шмария поставил свой бокал и наклонился вперед.
– Сколько людей, Хайм, – спросил он шепотом. – Сколько людей ты сможешь предоставить?
– Пятнадцать. Двадцать, – пожал плечами Голан. – Примерно так. Одни заняты, других нет в стране. – Он вздохнул и покачал головой. – Парни они хорошие. Шмария, но шансов на успех мало. Очень мало.
– Но они же профессионалы. Одни из лучших в мире.
