– И что же нам делать?
– Время. Такие вещи требуют много времени. – Голан сочувственно кивнул головой. – Без каких-либо зацепок, если, конечно, с нами не свяжутся похитители, мы вряд ли сможем ее найти. Мы сможем напасть на ее след, только если они вступят с нами в переговоры. В противном случае… – Он выразительно пожал плечами, не видя необходимости облекать в слова то, что не договорил.
Шмария внезапно почувствовал приступ беспомощного гнева.
– Мы говорим о моей внучке! – с болью в голосе проговорил он. – Самой большой знаменитости Израиля!
– Поверь мне, друг мой, я разделяю твои чувства, – сказал Голан. – Чем больше жертву любят, как твою Дэлию, тем сильнее страдает семья. Самое большее, что ты можешь сделать ради их блага, это не показывать вида, как тебе трудно. И потом, друг мой, вспомни, что отсутствие новостей не обязательно означает плохие новости.
– Не обязательно плохие! – с такой страстью воскликнул Шмария, что сидящие за соседними столиками посетители в изумлении повернули к нему головы. Смущенный вспышкой своих эмоций, Шмария заговорил почти шепотом. – Я с радостью убил бы всех, кто виноват во всем этом! – прошипел он. – Так почему я здесь? – Шмария нахмурил брови, поигрывая чашкой. Его пальцы дрожали. Он поднял полные боли глаза. – Должен же быть какой-то способ заставить их открыть свои карты!
– Скажи-ка, друг мой, – как бы между прочим спросил Голан, – как у тебя получаются пресс- конференции?
Шмария хмуро посмотрел на него.
– Нормально, но вот у моей дочери просто потрясающе. Она настоящий профессионал.
– Так тому и быть. Ты будешь только присутствовать, а говорить будет Тамара.
Шмария судорожно глотнул.
– Пресс-конференция? Ты думаешь, нам удастся выманить их таким образом?
– Возможно, это заставит их что-то предпринять; конечно, это не обязательно. Кто может знать? Очевидно, они не торопятся связаться с вами, иначе уже дали бы о себе знать. Прессе, кому-нибудь. Но если вы сделаете заявление… – Он кивнул. – Да, почему бы и нет? В конце концов, до сих пор никто не взял на себя ответственность за случившееся, а обнародование факта похищения может вынудить их сделать это. И потом, может, объявятся какие-нибудь свидетели.
– И что мы скажем?
Голан поджал губы и задумался.
– То, что у вас на сердце.
– И потом будем ждать?
– И потом будем ждать, – подтвердил Голан с притворно веселым выражением на лице. – Не забывай, по крайней мере, у нас есть все основания надеяться, что она по-прежнему жива и невредима. А этим, друг мой, может похвастаться не каждая семья, чьи близкие были похищены. Я все спрашиваю себя, почему они ее похитили? Такие преступления не совершают просто ради желания пощекотать себе нервы. Должна быть какая-то причина.
Шмария с горьким видом кивнул.
– Я днем и ночью задаю себе тот же вопрос.
– И?..
Шмария пожал плечами.
– Я пришел к заключению, что им нужен особый выкуп. И боюсь, это будут не деньги.
– Очень может быть. – Голан, попыхивая сигарой, откинулся на спинку стула. – Думаю, твое предположение не лишено смысла. Особенно если… – Он откашлялся. – Если принять во внимание тебя и Дэни.
Шмария резко поднял глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Возможно, я ошибаюсь, но, возможно, и нет. В любом случае нельзя сбрасывать со счетов вероятность того, что они собираются использовать ее в качестве средства против одного из вас. Может быть, даже обоих. Мне не стоит напоминать тебе, что и ты, и Дэни занимаете важные стратегические посты в правительстве. Что вы оба принадлежите к высшим руководящим кругам кабинета.
Шмария не сводил с него глаз. Те же самые страхи терзали и его, только он не осмеливался облечь их в слова. Но теперь, когда об этом заговорил Хайм, он больше не мог избегать этой темы.
– И что же, в связи с этим, ты предлагаешь делать?
– Единственное, что мы в данных обстоятельствах можем сделать, продолжать все, что делали до сих пор. Мы перевернем вверх дном всю страну. Всю до последнего камешка. – Голан вздохнул. – Ждать. Надеяться. Молиться.
– А что мы будем делать, когда получим известия от похитителей?
– То, что мы всегда делаем в этих случаях. Ты же знаешь процедуру. Постараемся потянуть время. Вступим с ними в переговоры. Попытаемся снизить цену, если будет что снижать, а тем временем будем искать ее везде и всюду. Попробуем освободить ее, прежде чем будут выполнены их условия, – или, во всяком случае, прежде чем будем вынуждены сказать, что не в состоянии их выполнить.
– Это все так, Хайм, но что, если… – Шмария, прикусив губу, умолк. – Что, если они держат ее не здесь, не в Израиле?
