долларов каждая.
Пассажир быстро высунулся из машины и выхватил у нее из рук банкноты, небрежно сунув взамен двадцатидолларовую бумажку.
— Такая дама и такая умница, — мягко прогудел он. Лихая улыбка озарила его лицо, из подозрительно-симпатичного превратив его в симпатично-пиратское. Голова незнакомца скрылась в глубине такси, чтобы тут же медленно выплыть обратно. Казалось, он забыл обо всем, не сводя с нее изумленных глаз. — О Господи! — мягко выдохнул он, моргая глазами в недоумении. И прибавил уже более уверенно и громко: — Эдс? Эдс Робинсон? Быть не может!
Эдвина в свою очередь смотрела на него словно во сне. Да нет, это невозможно, втолковывала она себе, стараясь унять бешено заколотившееся сердце. Прошло столько лет! Это лишь в сказках герои после долгой разлуки внезапно встречают друг друга средь бела дня, но не в реальной же жизни!
— Ну? — требовательно проговорил он. — Так и будешь смотреть на меня, открыв рот, как на призрака? Или все же поздороваешься для начала?
— Слушайте, мистер, время — деньги, — недовольно пробурчал таксист. — Может, расплатитесь и дадите мне работать?
Автоматическим жестом мужчина сунул таксисту все четыре бумажки и задумчиво выплыл из машины, ни на секунду не отрывая от Эдвины глаз.
Аллилуйя, стоя в сторонке, наблюдала за поведением матери и незнакомца со скучающе-надменным выражением. Она тоже не верила своим глазам. Ее мать, всего секунду назад, казалось, готовая на все, лишь бы заполучить свободное такси, превратилась в застенчивую девчонку-школьницу, внезапно потерявшую дар речи. Вот уж совсем на нее не похоже! Она даже не видела, как две женщины, резво проскочив мимо нее, радостно прыгнули в машину и быстро захлопнули за собой дверцу. Такси фыркнуло и рвануло прочь.
— Послушай, что случилось? — первой вышла из оцепенения Аллилуйя. — Ma, ты упустила машину!
— Машину? Какую машину? — Эдвина, казалось, совершенно забыла об Аллилуйе и полностью отключилась от реальности, не видя даже толпы пешеходов, огибающих их скульптурно застывшую группу из четырех человек, как стайка рыбешек огибает подводную преграду. В ее мире сейчас оставались лишь двое: он и она. — О Господи, спаси мою душу, — наконец обрела она дар речи. — Если глаза мне не изменяют, это Р.Л. Шеклбери собственной персоной! Сколько же мы не виделись? Четырнадцать лет?
— Четырнадцать или сорок, — глубокомысленно прогудел незнакомец, одаривая Эдвину очередной ослепительной улыбкой. Она быстро отметила про себя, что зубы у него по-прежнему превосходные: белые и здоровые.
Он покачал головой:
— Представить только, встретиться на улице после стольких лет? Никогда бы не поверил, что такое бывает.
— И правда, странно, — согласилась Эдвина, не спуская с него оценивающих глаз: интересно, как сказались на нем эти годы.
Высокий, под 185 сантиметров, Р.Л. Шеклбери по-прежнему оставался стройным. Загорелое лицо, густые волосы, слегка уже отливающие оловянным блеском. Но седина не старила его, напротив, была к лицу, придавая ему какое-то особое достоинство. Эти достоинство и уверенность сквозили во всем: в осанке, внешности, манере держаться. Но, словно этого мало, он был удивительно хорош собой. Его мужественное, с тяжелым подбородком лицо пришлось бы кстати и на киноэкране, хотя в нем не было экранной жесткости: его смягчали веселые, словно высеченные резцом морщинки — свидетельство вечной улыбки. А эти полные чувственные губы, зеленоватые ирландские глаза, чуть иронично-насмешливо поглядывающие на мир…
— Ты сразу же узнал меня, — вымолвила Эдвина хрипло. — Это приятно.
— Неужели ты могла подумать, что я тебя забуду? — Изумление, прозвучавшее в его голосе, было совершенно искренним.
— Но ведь прошло столько лет…
— Неужели? Ну, это еще нужно доказать. Глядя на тебя, можно биться об заклад, что время остановилось четырнадцать лет назад. Ты ни капли не изменилась.
— Ну, а ты по-прежнему сама правда, — рассмеялась она.
Он тоже весело рассмеялся, радуясь ее настроению.
— И что же привело тебя в город? — спросила Эдвина уже более спокойно.
— Я живу сейчас на два дома. Официальный мой адрес все-таки в Бостоне, но и здесь я подыскал для себя местечко. Полдома, как никак, но декоратор упрямо зовет его pied-â-terre.[5]
Заметив, что Аллилуйя задумчиво пожирает глазами Р.Л., Эдвина сказала:
— Ал, мне бы хотелось, чтобы ты познакомилась с одним человеком из далекой и тревожной юности твоей матери. Ты, наверное, помнишь мои рассказы о Р.Л. Шеклбери, ну вот, наконец-то представилась возможность увидеться с ним лично. — Глаза Эдвины, когда она представляла его, затуманились, на лице застыла восторженно-счастливая улыбка…
Протянув руку, Аллилуйя ощутила крепкое пожатие незнакомца, после чего он положил руку на плечо мальчику в роговых очках и слегка подтолкнул его вперед:
— Это мой сын, Лес.
Аллилуйя опустила голову, чтобы как следует разглядеть его поверх солнцезащитных очков.
— Это уменьшительное от Лесли, — тихо проговорил тот, протягивая руку Эдвине.
— Здравствуй, Лесли, — торжественно проговорила Эдвина, пожимая руку.
Лесли повернулся к Аллилуйе.
— Привет. Рад с тобой познакомиться.
— Угу, — буркнула девочка, даже не стараясь придать голосу более дружеский тон. Может, его отец по-своему и ничего, но это четырехглазое чудовище явно относится к тому разряду двуногих, с которыми ей не по пути. Сразу ясно — этот сопляк изо всех сил пыжится, изображая из себя кинозвезду Ральфа Лорена, а значит, уж точно придурок.
Эдвина пристально посмотрела на Лесли, затем на Р.Л.
— Значит, ты женат?
— Разведен. А ты?
— Нормальный разговор для вольных восьмидесятых, — рассмеялась Эдвина. — Я тоже в разводе.
— Извини.
— Не за что. Это все к лучшему.
— Значит, мы оба холостяки? — изумленно пророкотал он. Эдвине показалось, что его потрясающие зеленые глаза засияли с новой силой. — Послушай, а почему бы нам всем не завалиться прямо сейчас в „Плазу'? Выпьем за дружбу прошлых лет, а дети получат по кружке пива, или что там у них нынче в моде?
Эдвина с сомнением покачала головой:
— С удовольствием бы, но нам и вправду нужно спешить. Мы опаздываем на прощальную церемонию, умер один знакомый…
— Поня-атно, — протянул он, хотя выражение его лица заставляло в этом сомневаться. — Просто страшно обидно — наткнуться на тебя спустя столько лет и тут же разбежаться снова. Может, тогда поужинаем вместе? Я знаю одно прелестное местечко, о котором еще не разнюхали. Что ты скажешь о легком ужине из спагетти с цыпленком и мороженого?
— Спагетти с цыпленком — это не приглашение на ужин, Р.Л. С равным успехом можно спросить Элизабет Тейлор, хотелось бы ей получить огромный бриллиант. — Эдвина задумчиво вздохнула: его улыбка так обаятельна, что не было никаких сил сопротивляться. — Очень заманчиво, но… Боюсь, что сегодняшний вечер тоже проблематичен. Мне нужно быть на приеме — у босса.
— Похоже, что бы я ни придумал, все бьет мимо цели.
— Но я же не нарочно, — поспешила заверить его Эдвина. — Просто когда посыльный приносит
