хочешь себе неприятностей?
Последние слова растаяли в оглушительном реве мотоцикла. Прямо на них, светя мощными фарами, катился огромный „харлей'.
Мотоциклист, ударив по тормозам, лихо затормозил в сантиметре от них.
— Тебе помочь, милашка? — прокричал ей сквозь стрекот мотора крупный парень, оседлавший стального коня.
Осторожно, боясь, как бы нож не вонзился ей в горло, Ширли попыталась кивнуть. Сутенер покосился на мотоциклиста, и на губах его заиграла кривая усмешка:
— Исчезни, падла, — зло сплюнул он. — Не суйся, куда не просят.
— А ну убери от нее лапы! — вскинулся мотоциклист. — Не то придется соскребать тебя с асфальта, черная задница!
— Что-о? — угрожающе протянул сутенер. — Белая шваль хочет померяться силами? — Он отвел нож от горла Ширли и резко оттолкнул девушку с дороги. Затем, отвратительно улыбаясь, принял стойку, слегка согнув ноги и склонившись вперед, и двинулся кругами вокруг мотоциклиста. В воздухе сверкнуло лезвие ножа.
Мотоциклист медленно, почти лениво приподнял левую руку.
Толстая металлическая цепь рассекла воздух, подобно змее, распластав сутенера на мостовой. Выбитый из руки нож загремел по асфальту.
— Пошли, лиска! — кивнул мотоциклист девушке. Голос его звучал уверенно и властно. — Давай сматываться, пока этот ублюдок не пришел в себя. — Наклонившись, он подтянул Ширли к себе, а потом легко закинул за спину, на вибрирующее сиденье. — Ну как? — крикнул он через плечо и, прежде чем она собралась ответить, рванул с места, устремив мотоцикл вниз по 9-й авеню.
С тех пор прошло уже три года, и все это время Ширли не расставалась со Змеем. После брата Дэна и первого знакомства с улицей та жизнь, которую она узнала среди Воинов Сатаны, казалась ей почти раем. Несмотря на беспутство, жестокость и наглость членов банды, она чувствовала себя рядом со Змеем в полной безопасности. Большой, как медведь, и безрассудно бесстрашный, для нее он стал единственной защитой. С первых же дней Змей четко дал понять „троглодитам', что Ширли — „его старушка', а не просто „телка', которую можно пользовать всем кланом, передавая друг другу, как было заведено среди одуревших от марихуаны и распухших от пива рокеров. Даже когда он проявлял гонор, поддавая ей время от времени, все равно это было куда лучше той жизни, которую она знала до этого.
Ширли и в голову не приходило, что бывает иная жизнь. Ни разу до этого самого утра, когда Олимпия Арпель экзотической птицей выпорхнула из автомобиля в самом сердце площади Святого Марка, чтобы, подхватив ее, Ширли, унести в иной мир. В царство земное.
Олимпия, отойдя в сторону, курила сигарету за сигаретой и наблюдала за суетой Альфредо вокруг Ширли.
— Просто превосходно, малышка! — радостно вопил тот. — Ну просто пре-вос-ход-но! — Он взглянул на часы. — У меня еще есть полчасика. Давай-ка попробуем сделать несколько солнечных снимков. Надеюсь, ты умеешь улыбаться? Ну хотя бы вполовину так искренне, как только что хмурилась?
Олимпия сердито выпустила к потолку струю дыма. Альфредо ведет себя так, словно это он нашел девушку. Придется напомнить ему, чья это заслуга, чтобы не заблуждался.
— Мисс Арпель!
Олимпия очнулась, услышав свое имя, и обернулась: кто бы это мог быть?
Один из многочисленных помощников Альфредо спешил ей навстречу, помахивая в воздухе розовым радиотелефоном.
— Вас просит ваша секретарша, — добавил он, приблизившись. — Говорит, это очень срочно.
— Потом, — досадливо отмахнулась Олимпия, прикуривая очередную сигарету от предыдущей. — Скажите Долли, что я перезвоню ей через полчаса.
Молодой человек не уходил.
— Вам все же лучше ответить, мисс Арпель, — настойчиво проговорил он. — Убита Вайяна Фэрроу.
15
Пробиваясь к дому Вайяны, Олимпия окончательно уверилась, что участвует в каком-то невероятном массовом действе — то ли карнавале, то ли демонстрации. Квартал был забит полицейскими, а репортеры, перехватывая обрывки их переговоров, держали в напряжении местные студии и редакции газет. Почти все телевизионные каналы уже прислали на место происшествия свои команды, и на тротуарах возились операторы, устанавливая оборудование. Кое-кто из ведущих программ криминальных сообщений уже бойко рассказывал что-то перед камерами, зажав в руках микрофоны. Привычные толпы жадных до крови зевак, привлеченных на место происшествия суетой полицейских, как стервятники падалью, толклись поблизости. Атмосферу какого-то жуткого карнавала усиливали и жители окрестных домов, приклеившиеся носами к окнам, и выкрики находчивого торговца жареными каштанами и кренделями, сделавшего сегодня, похоже, неплохой бизнес.
Олимпия прокладывала себе путь сквозь толпу. Наткнувшись на желтые ленты, препятствующие проходу на место происшествия, она попросту нырнула под них.
Почти мгновенно кто-то быстро ухватил ее за руку.
— Давайте обратно, мадам, и оставайтесь по ту сторону, — строго предупредил ее одетый в форму полицейский. — И не пытайтесь пробраться обратно, иначе я вынужден буду вас арестовать.
— Вайяна… — Олимпия заняла прочную позицию, как бы вросла в землю, не собираясь уступать ни пяди завоеванного пространства, и лишь вертела головой, стараясь рассмотреть что-то на сером фасаде здания. Она все еще не могла поверить, что сообщение, переданное ей по телефону, и вправду подтвердится. Еще можно было как-то допустить, что убита другая девушка, но Вайяна… Нет, конечно же, они обознались, приняв кого-то за блистательную, в миллион долларов, красавицу с обложек модных журналов.
Да-да, именно так.
— Мадам, я прошу вас податься назад, — нахмурился полицейский.
— Я… Мне позвонили… что убита Вайяна… — пролепетала Олимпия.
— Что-что? — Стальная хватка стража законности чуть ослабла. — Что вы сказали?
Глубоко вздохнув, она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Молоденький, красное обветренное лицо подчеркнуто серьезно от искреннего служебного рвения. Форменная фуражка сползла на затылок, словно велика ему на целый размер, от холодного воздуха изо рта вырывается пар.
— Меня зовут Олимпия Арпель, — заявила она. — Меня попросили приехать сюда, чтобы… опознать тело.
И, конечно же, убедиться, что это ошибка, хотелось ей добавить. Она ни на секунду не сомневается, что это не Вайяна, и вот сейчас убедится в этом собственными глазами.
Молодой полицейский окинул взором невысокую фигурку упакованной в твид женщины, всю состоявшую из углов и треугольников — даже там, где природой предусмотрены изгибы. Несмотря на морщинистое лицо, обрамленное длинными, стриженными „под пажа', чуть подогнутыми снизу волосами с седеющей челкой, женщина казалась безвозрастной. В удивительных глазах цвета морской волны светилась решимость. Решимость — и надежда.
— Хорошо, сейчас проверю. — Все еще не выпуская ее руки, лишь ослабив хватку, он подвел ее к двум другим полицейским.
— Все правильно, ее там ждут, — небрежно проговорил один, кивая куда-то в неопределенность. — Пусть проходит.
— Извините, мадам, — бросил молодой страж порядка, тут же выпуская ее руку. — Вы просто не поверите, сколько тут психов, рвущихся внутрь!
Понимающе кивнув, она повернулась и, втянув голову в плечи и слегка ссутулившись, быстро
