мультимиллионером'.
Эдвина засмеялась.
— И что потом?
— Нет нужды говорить, что работу я не получил. Но что я действительно запомнил, так это реакцию чиновника. Он просто уставился на меня и спросил: „А что тогда будет с вашей должностью, если вы действительно станете мультимиллионером? Тогда мы потеряем сотрудника, обученного за наши деньги'. Сначала я подумал, что он разыгрывает меня, но он говорил серьезно!
Конечно, реальных шансов у меня не было ни шиша, но факт остается фактом: это действительно произошло! И из этого собеседования я извлек три ценных урока, которые никогда не забуду.
Эдвина заинтригованно посмотрела на него.
— Урок номер один, — продолжал он, — состоит в том, что мечты могут сбываться. Номер два — что, завернув меня, „Саломон бразерс' потеряла чертовски хорошего исполнителя и в перспективе кучу денег. И самый важный, третий: если бы я стал у них работать, то всего этого, — он обвел рукой огромный кабинет, — никогда бы не было.
Она не отрываясь смотрела на него.
— Заставляет задуматься, не так ли? Ну хорошо, давайте сядем. — Он взял ее за локоть и подвел к креслам. Она обратила внимание, что Лео усадил ее напротив картины Гойи, в то время как сам сел лицом к электронному биржевому табло, вделанному в деревянную золотистую панель.
Но, похоже, он смотрел только на нее. Зеленоватые строчки цифр, скользящие по экрану, оставались незамеченными.
Воспользовавшись моментом, она решила рассмотреть его повнимательнее. Начиная с черных как смоль, волос до безукоризненных, сшитых на заказ черных туфель, все во внешности Лео Флада было красиво подано и очень ухожено. Также сшитый на заказ серебристо-серый шелковый костюм был явно от „Савиль Роу'. Выбритые до блеска скошенные славянские скулы. Маникюр. Загар. Два ряда ровных белоснежных зубов, которые портили лишь слишком острые выпирающие клыки. Если бы он так часто не улыбался, то его холодное физическое совершенство было бы почти пугающим.
Но красив, призналась она, неожиданно почувствовав, как внутри что-то напряглось. Непревзойденно красив. Нет. Более, чем красив. Почти прекрасен, но в нем было что-то от Ангела Смерти.
Внезапно почувствовав, что он разглядывает и оценивает ее так же пристально, она покраснела и на щеках сквозь искусно наложенный макияж проступил яркий румянец. Она быстро отвернулась.
— Полагаю, — произнес он, нарушая неловкое молчание, — мой звонок, наверное, был для вас неожиданностью.
Она обрадовалась, что взаимный осмотр закончился.
— Да, но я не понимаю одного — почему именно я? Вокруг столько художников, чего вы хотите от меня?
— Все очень просто. — Он посмотрел на нее проницательным взглядом. — Мне кажется, в вас есть все, что нужно.
— Понимаю, — кивнула она неуверенно. Он посмотрел ей прямо в глаза.
— В отличие от того дурака из „Саломон бразерс' я ищу яркие молодые таланты и оказываю им поддержку.
Эдвина нахмурилась.
— Хорошо, но меня интересует другое. Почему вдруг мода? Она, похоже, не имеет отношения к тому, что здесь происходит.
— Здесь происходит бизнес, стремящийся к наименьшему общему знаменателю: прибыли. А мода — это бизнес. Думаю, нет нужды говорить вам, что мода — крупнейшая индустрия этого города.
— Нет, не нужно, я уже знаю это.
— И, чтобы сразу внести ясность, уточню: когда я говорю „мода', я не имею в виду несколько вечерних туалетов или элитарных ансамблей.
Она выпрямилась.
— Тогда что же вы имеете в виду, Лео? — тихо спросила она.
— Большую, новую, задающую тон фирму. Такую, с которой бы считались и которая в результате удовлетворит все вкусы и принесет крупные барыши. Скорее что-то подобное „Лиз Клэрборн', нежели „Скасси' Она смотрела на него во все глаза.
— Вы говорите о бизнесе, приносящем в год миллиард долларов!
— Угу. — Он откинулся на спинку и улыбнулся. — Выражаясь кратко, это мой стратегический план.
— А тактический?
— Дать вам финансовую поддержку и быть уверенным, что вы поможете нам войти в этот бизнес.
С минуту она молчала.
— На вашем месте, я бы не думала только о голых цифрах. Если вас интересует только это, то вряд ли стоит разговаривать дальше.
Он засмеялся.
— Согласен. Я ищу не счетную машину, таких хоть пруд пруди. Мне нужны вы.
— Вы очень уверены в себе. Как будто мы уже собираемся работать вместе. — Она слегка нахмурилась и выдержала его взгляд.
— Ага. — Он снова улыбнулся. — Именно собираемся.
— Но вы даже не видели моих работ! Все, что вам известно, это то, что я не могу реализовать свои замыслы.
— Напротив. Вы хороший художник, Эдс, очень хороший.
Она пристально посмотрела на Лео.
— Откуда вы знаете?
Он слегка улыбнулся.
— Вот что говорит об этом. — Он наклонился вперед и, дотянувшись до крайнего столика, взял с него стопку эскизов и молча протянул ей.
Одного взгляда было достаточно.
— Как они к вам попали? — спросила она, швырнув их обратно на столик.
— Если я скажу, повлияет это на ваше решение?
Поколебавшись, она ответила:
— Нет.
— Мне передал их ваш бывший муж.
— Дункан? — Она не могла поверить. Он кивнул.
— Но он… он ведь даже не был у меня с тех пор, как я нарисовала их! Как они могли?..
— Похоже, ваши близкие очень любят вас, Эдс. Дункану их дала ваша дочь с тем, чтобы он показал их мне.
Внутри у нее все закипело от гнева. Она скрестила руки на груди и сидела так, поджав губы и нервно перебирая пальцами, она вся просто клокотала. Еще немного — и из нее посыпались бы искры.
— Вы сердитесь…
Серебристо-серые глаза Эдвины потемнели и стали почти черными, это было для него неожиданностью.
— Еще спрашиваете, конечно сержусь! — В ее голосе звучала горечь. — Никто, никто не имел права брать это! Они мои, черт возьми!
И, словно в театре, в нужный момент неслышно возник одетый в форму дворецкий и прозвучала самая банальная фраза:
— Завтрак подан.
