– Работа... Бората... Табо... – Глаза у Дины внезапно расширились. – Ну конечно же!
– Что это с тобой?
– Да так, абракадабра, не обращай внимания. – Дина щелкнула пальцами. – Считай, что служба у тебя есть.
– Послушай, Дина...
– Нет, это ты меня послушай и помолчи хоть секунду. Роберт только что купил «Бергли». Или, точнее, купил контрольный пакет акций компании, что практически одно и то же. Ясно?
– «Бергли»... Ты... ты имеешь в виду аукционное предприятие?
– Ну естественно, что же еще? – Дина расплылась до ушей. – Может, теперь наконец я перестану быть просто миссис Голдмарт. Ладно, это так, к слову. Ты хоть представляешь себе, сколько там народа работает? Не далее как сегодня утром я осматривала нью-йоркское отделение, и только в его штате несколько сотен служащих!
– Дина... – скептически покачала головой Зандра, но продолжить ей не дали.
– Даже и слышать ничего не хочу! Сколько бы сотрудников у них ни было, одну вакансию придется найти. Так, давай-ка подумаем, ты что лучше всего знаешь?
– То есть... в смысле того, чем занимаются в «Бергли»?
– Ну конечно!
– Ну... я изучала историю искусств, – неохотно сказала Зандра. – А если вспомнить, сколько времени провела в замках и имениях родственников, то, наверное, лучше всего мне известна живопись старых мастеров.
– Вот и отлично! Все, разговор закончен! Служба у тебя есть. Об этой волоките с видом на жительство можешь не беспокоиться, юристы Роберта все устроят. А если нужны деньги, можешь занять у меня или аванс под будущую зарплату получить, как тебе удобнее. – Новоиспеченная королева Манхэттена величественно улыбнулась. – Все, вопрос решен!
Зандре оставалось только недоверчиво посмотреть на приятельницу. Все произошло так быстро, что у нее голова кругом пошла.
– Так, что еще? – Королева Манхэттена вскочила на ноги и потянула за собой Зандру. – Давай-ка проведем инвентаризацию. Покажи мне свою одежду, – требовательно сказала Дина.
– Одежду? – тупо повторила Зандра и неуверенно посмотрела на дверь гардероба. Судя по словам Дины, у той сложилось совершенно ложное представление, будто она привезла с собой кучу вечерних туалетов. Зандра не знала, плакать ей или смеяться.
– Что это с тобой? – обеспокоенно спросила Дина. – Я что-нибудь не так сказала?
– Да нет. Просто я уезжала в такой спешке, что ничего не успела взять с собой. Иными словами... – Зандра ткнула себя в грудь, – это все, что у меня сейчас есть.
– Ничего, – Дину это сообщение явно не смутило, – сейчас что-нибудь придумаем. – Она отступила на шаг и критически осмотрела подругу взглядом опытного кутюрье. – По-моему, у нас по-прежнему почти один размер.
– Да в чем дело, что за пожар с одеждой?
– В чем дело? Сейчас скажу. – Жестом фокусника Дина извлекла откуда-то две пригласительные карточки, отпечатанные на веленевой бумаге, и помахала ими перед Зандрой с таким восторгом, словно это было приглашение на королевскую коронацию. – Только что принесли. Прием в честь самого важного события нынешнего сезона. И догадайся, кто его дает? – Она сунула карточки прямо под нос Зандре. – Вот именно, милая, твой собственный кузен принц Карл Хайнц фон унд цу. Как видишь, приглашений два. Одно для меня с Робертом, другое – для тебя со спутником. – Казалось, Дина вот-вот лопнет от возбуждения. – Ну как? Признайся, удивлена?
– О Господи, Дина, – взмолилась Зандра. – Только не сегодня. Ну пожалуйста. Я жутко устала. Последние две ночи я почти не спала и...
– Ничего страшного. Никаких отговорок. Прием начинается в половине восьмого, и у тебя полно времени вздремнуть и проснуться свеженькой, как огурчик.
Взяв Зандру под руку, она мягко, но решительно повела ее через огромный холл наверх, в собственные покои, не переставая тараторить, как сорока:
– Слава Богу, гардероб у меня ломится от одежды, которую я еще и не надевала... так что сначала займемся этим, потом найдем какие-нибудь побрякушки – нет, нет, не возражай, ничего и слышать не хочу, – а потом я дам тебе совершенно убойное снотворное и уложу у себя. Можешь не сомневаться: когда подойдет время ехать, будешь благоухать, как свежая маргаритка!
Глава 8
Многое может измениться в жизни за один-единственный день.
Тридцатидевятилетний мужчина, усевшийся вчера перекусить в своем величественном, сплошь заставленном книгами кабинете в пентхаусе одной из Аукционных башен, был, наверное, самым завидным женихом на свете. А сегодня тому же мужчине, которому на сей раз обед должны были подать в библиотеку, исполнилось сорок.
Это был принц Карл Хайнц фон унд цу Энгельвейзен, и факт собственного сорокалетия заставил его ощутить бренность бытия. Ответственность, накладываемая сказочным богатством и титулом, а равно весьма специфические законы наследования, существующие в их роду уже почти три четверти тысячелетия, давили на него тяжелым бременем.
То, что ему и сейчас приходилось думать об этих вещах, уже само по себе приводило принца в расстройство – особенно если иметь в виду, что последние двадцать лет он жил весьма беспорядочной жизнью.
Принц Карл Хайнц, бесспорно, один из наиболее осторожных дельцов в мире, был известен также
