бьющемуся сердцу.
Глава 4
Кровь была повсюду: на его голове, лице, на одежде и под ее ногтями. Замерзшие почерневшие катышки застряли в ткани ее платья. Тем не менее Кэтрин была спокойна и уверена в том, что он выживет. И тут она заметила дом и лицо за окном.
Время словно остановилось. Кэтрин впитывала все подробности: тяжесть Ральфа у себя на руках, дом, искаженное от ужаса лицо в окне, лошадь со сломанной ногой. Вдруг она поняла, что на реке трещал не лед, а нога. Кэтрин словно увидела себя со стороны: свои беспорядочно рассыпавшиеся волосы, замерзшие красные руки, юбку, из подола которой высыпались в снег украшения. Увидела сугроб, в котором увязло железное колесо, лошадей, в изнеможении опустивших головы. Дом.
«Он напоминает чистую белую рубашку, — подумала Кэтрин. — Чистую белую рубашку, повешенную на дверь».
Аккуратное крыльцо с колоннами, теплый свет за зашторенным окном, стул, выставленный на улицу. Детали. Она не могла охватить взглядом все, не могла разглядеть конек крыши. Но дом казался теплым. Хорошим.
Лошади остановились, каурая кобыла притопывала ногами, черный мерин не мог сделать ни шага. Его левая передняя нога не доставала до земли, копыто висело Под светом с крыльца видны были потные вздымающиеся лошадиные бока; дыхание из широких ноздрей превращалось в яркие легкие перья.
Дом был аккуратный, простой, но не аскетический. И яркий, поскольку в окнах горел свет. Она совсем иначе его представляла. Здание стояло посреди аккуратной лужайки. К широкому крыльцу вели ступени. Кэтрин рисовалось нечто неопрятное и запущенное, одинокое нелюбимое строение в мрачной местности. Это был сюрприз, подарок, упакованный в белую бумагу и перевязанный голубой лентой.
Момент неподвижности закончился, время помчалось. Лицо за окном исказилось и исчезло. Дверь распахнулась. На пороге возникла ошарашенная женщина.
Ральф Труит тяжело опирался на Кэтрин. Дыхание его было свободным, глаза открыты, но не сфокусированы. Ему казалось, что крыльцо, дверь и безопасность находятся в милях от него.
— Мистер Труит? — Женщина вытянула седую голову, вглядываясь в снежную бурю — Это вы, мистер Труит?
— Помогите! Мы здесь! — закричала Кэтрин; ее внезапно накрыла истерика — Пожалуйста, идите сюда. Нам нужна помощь.
Из дома за женщиной выскочил мужчина. Ветер подхватил их одежду и волосы и разметал по сторонам.
Мужчина тотчас подбежал к стонущему мерину, посмотрел на его увечье, тихо сказал ему что-то и, положив руку на лошадиный бок, покачал головой. Кэтрин видела сломанную кость и по тому, как болезненно вздымалась и опадала грудь животного, поняла, что лошадь признала свое бессилие.
Женщина подошла к Труиту.
— Господи Иисусе, — запричитала она. — Что случилось? Что вы сделали?
Яркие колючие глаза осуждающе смотрели на Кэтрин, и та пояснила:
— Лошади понесли. Олень… Лошади испугались и сбросили его. Кажется, колесо ударило его по голове. Я не виновата. Это олень. Все случилось так быстро!
— В дом, Ларсен! — скомандовала женщина, — Мистер Труит тяжело ранен. Внесем его в дом.
Мужчина, мистер Ларсен, отвернулся от животного, и лошадь медленно опустилась на землю. Они втроем подхватили Ральфа. Тот оглядывался по сторонам и был вне себя от боли и потери крови. Им пришлось напрячь все силы, чтобы поднять его по ступеням и втащить в дом. Они уложили его на бархатный диван и подсунули под голову подушку.
— Он истечет кровью, — сказала женщина, по-видимому, миссис Ларсен.
— Ему обязательно нужен врач.
Миссис Ларсен посмотрела на Кэтрин.
— В такую погоду никто не поедет даже к Ральфу Труиту. До врача несколько миль — хоть в одну, хоть в другую сторону. Да и слишком поздний час. К тому же вряд ли его отыщешь. Пьянствует, скорее всего. Что с пьяного толку?
— Принесите, пожалуйста, мой чемодан, — попросила Кэтрин; она уже совершенно успокоилась — Из повозки. Серый чемодан. Согрейте воду и дайте полотенца и йод, если он у вас есть.
Ларсены неуверенно замялись. Труит лежал на диване, закрыв глаза.
— Принеси ее чемодан, — наконец распорядилась миссис Ларсен — И возьми ружье. Для мерина.
Ее муж дернулся и покинул комнату. Миссис Ларсен захлопотала вокруг раненого. Труит неожиданно пришел в себя. Его глаза покраснели от боли. Кэтрин и Ральф уставились друг на друга.
— Вы не умрете, — заверила она.
— Надеюсь.
В комнату ворвался ветер: это слуга Ларсен вышел во двор. Кэтрин и Труит ждали. Она хотела взять его за руку, но не решилась.
Со двора послышался выстрел. Кэтрин подскочила к окну. Она отодвинула тяжелую бархатную занавеску и увидела на снегу огромную лошадь, под головой которой растеклась лужа крови.
Ларсен вернулся нескоро. В одной руке он держал чемодан, в другой — револьвер. Поставив чемодан к ногам Кэтрин, он с ненавистью взглянул на нее, словно все случившееся — ее вина, которую невозможно простить.
Она же расстегнула ржавые дешевые застежки, открыла чемодан, пошарила под черной одеждой и под простым бельем и нашла коробку с нитками и иголками. Повернувшись, она нечаянно наступила на подол своей юбки, раздался треск. «Господи, украшения!» —
подумала Кэтрин. Быстро нагнувшись, она ощупада подол. И правда потеряла. Черт возьми!
Миссис Ларсен, вернувшаяся с миской горячей воды и полотенцами, переброшенными на руки, взглянула на гостью и ее юбку.
— Ничего страшного, — заверила Кэтрин, выпрямляясь, — Порвалась. Посеяла кое-что, когда произошло это несчастье.
— Что ж. Теперь уже до весны.
— Неважно.
«Все пропало, — пронеслось в голове у Кэтрин, — Пропали мои драгоценности, теперь мне отсюда не выбраться». Она взглянула на Труита.
— Будет больно.
— Уже болит, — отозвался он, выдавив слабую улыбку.
— Есть что-нибудь выпить?
— Я не притрагиваюсь к спиртному.
— Тогда крепитесь. Можете сесть? Приподняться?
Ральф стонал, пока все они поднимали его с дивана.
Кэтрин опустилась на диван и положила его голову себе на колени. Кровь капала ей на юбку. Ее ноги почти мгновенно промокли.
Миссис Ларсен держала тазик. Кэтрин опустила полотенце в горячую воду и начала осторожно промывать рану. Она знала, что Ральфу больно, но под ее рукой лицо его успокоилось, дыхание замедлилось. Он не закрыл глаза, не проронил ни звука, хотя слезы текли по его щекам.
— Я плачу как ребенок, — заметил он.
— Сейчас можно. Мадам? Йод.
Из кармана передника миссис Ларсен вынула флакон Кэтрин потрясла его и наклонила так, чтобы на рану, идущую от брови до линии волос, полилась тонкая струйка. Затем пальцами распределила йод. Труит закрыл глаза и сморщился от острой боли. По комнате распространился резкий запах.
