Однако превосходство в военной силе и в громадном награбленном богатстве было на стороне Антигона.
С другой стороны, и могущество его противников было реальным.
Птолемей, недавний ближайший союзник, а теперь самый опасный из его врагов, имел перед Антигоном то преимущество, что у него был совершенный флот, господствующий над морями и талантливые навархи.
В конце боэдромиона войско Антигона выступило из Вавилона в Киликию, чтобы расположиться там на зимние квартиры.
Вражда – всегда большое несчастье. Но уже отступать от вражды с Птолемеем Антигон не собирался.
Короткий сон после длительного утомительного перехода освежил стратега. Антигон вышел из палатки, вдохнул полной грудью бодрящий утренний воздух и почувствовал, как хороша жизнь, ведь удача сопутствует ему повсюду. Всё идет так, как давно задумал Антигон. Он вспомнил Селевка, который бегством покинул свой Вавилон, а теперь собирается снова завладеть им при помощи Птолемея, и усмехнулся. Антигон не сомневался, что Селевк приложит все старания, чтобы восстановить против него Птолемея и его могущественных друзей. Вот когда он станет законным властителем всего государства Александра, он всё припомнит Селевку, а главное заставит подчиниться своей воле хитроумного Птолемея, за всё с ними рассчитается сполна.
Антигон неспеша прохаживался вокруг палатки. Многочисленная охрана не сводила глаз со своего повелителя, зорко следила за каждым его движением. Мысли о ставшем ненавистном Птолемее не выходили из головы. Да и было над чем серьезно поразмыслить, ведь Птолемей до сих пор держал строжайший контроль над Геллеспонтом. В любой момент Лагид мог переправить из Европы войска своих союзников и напасть с ними и войсками Азандра на армию Антигона с севера, между тем как египетское войско могло бы вести наступление с юга.
«Надо немедленно, в ближайшие дни, начать решительную борьбу с Птолемеем, сорвать все его замыслы, а также срочно вытеснить из Каппадокии войска Азандра. Но в первую очередь необходимо держать под строгим контролем с суши Геллеспонт, не допустить возможности переправы армии неприятеля из Европы, изолировать европейские государства, чтобы они не могли принять никакого участия в войне в Азии. Как можно быстрее надо помириться с Полиперхонтом и его сыном Александром, напасть на Кассандра со стороны Пелопоннеса и удержать его от дальнейших действий на стороне Птолемея против моей армии. Сохраняя свой тыл свободным, – размышлял Антигон, – я своими значительно превосходящими противника силами стремительно обрушусь на Птолемея и уничтожу его.»
Антигон тяжело вздохнул, – одних сухопутных сил для осуществления этого плана было явно недостаточно!..
Мысли старого опытного тщеславного стратега опережали одна другую, постепенно выстраиваясь в четкий продуманный план военных действий.
«Надо во что бы то ни стало нанести удар Птолемею с моря. Но сегодня я не имею в своем распоряжении ни одного корабля!.. Поэтому необходимо завладеть, не теряя времени, берегами Финикии и Сирии. Здесь победа может быть достигнута очень быстро. Вчера мне донесли, что Птолемей увел оттуда все свои корабли. Теперь Финикия не окажет нападению моих войск со стороны суши никакого сопротивления. Нам же после захвата берегов Финикии в кратчайшие сроки, любой ценой надо выстроить и оснастить на финикийских верфях новые корабли.»
В начале элафеболиона армия Антигона вторглась в Сирию, без большого труда изгнала из её городов египетские гарнизоны и формированным маршем двинулась к Тиру, самому сильному, самому укрепленному городу финикийского побережья.
Тир возвышался на скалистом острове в четырех стадиях от берега. Его неприступные стены и башни высоко поднимались над морем.
Раскинувшийся на острове город находился под защитой сильного египетского гарнизона. Город мог быть взят только нападением с моря. Пример Александра доказал полную бесполезность постройки плотины. Антигон прекрасно помнил, как вся армия, многие тысячи людей сражались с морем, – вбивали колья в илистое дно, тащили огромные камни и валили в воду, рубили ливанские кедры, укрепляя плотину. Море не раз разрушало постройку, но они строили снова. А когда плотина поднялась над морем и подступила к стенам города, тирийцы направили к ней горящий корабль, набитый сухими сучьями и обмазанный смолой. Плотина загорелась и рухнула в море.
Антигон расположился лагерем в старом городе на берегу моря напротив острова и пригласил для переговоров царей финикийских городов.
Цари поздравили Антигона с победами и заверили, что очень рады видеть нового повелителя Азии.
Один из царей, лукаво улыбаясь, сказал Антигону.
– Мы готовы исполнить всё, что ты пожелаешь и что ты прикажешь.
Не менее лукавый и хитрый, чем финикийские цари, Антигон ответил.
– Я сердечно расположен к вам, повелители финикийских городов, и не собираюсь нарушать неприкосновенности ваших владений. А желание у меня только одно. Вы неповинны в том, что Птолемей забрал все ваши корабли, но я тоже нуждаюсь в мощном флоте. Поэтому предлагаю вам объединиться со мной и как можно скорее приступить к постройке новых кораблей.
Один из роскошно одетых финикийских царей, широко улыбаясь, ответил Антигону:
– Мы будем счастливы сделать всё, что ты прикажешь.
Вскоре тысячи плотников, кузнецов, парусных мастеров и ремесленников строили в Сидоне, Библе и Триполе новый флот по приказу Антигона.
А в это время готовый к бою египетский флот из ста кораблей крейсировал у финикийских берегов под командованием Селевка.
Антигон негодовал, наблюдая с берега за неприятельским флотом.
– Берегитесь!.. Зря насмехаетесь надо мной!.. – бросал он в сердцах противнику. – Уже этим летом я вышлю в море пятьсот кораблей против ваших ста.
Антигон лично руководил всем ходом осады.
В эти дни с необычайной яркостью и неожиданностью для всех проявился новый талант любимого сына, – Деметрий оказался невероятно изобретательным в строительстве огромных и в то же время подвижных кораблей и осадных машин.
Отец ликовал.
– Твои корабли и осадные машины, Деметрий, обеспечат нам в ближайшее время завоевание мира!..
Вскоре в лагерь Антигона по его личному приглашению прибыл с Пелопоннеса сын Полиперхонта Александр.
Александр имел от отца полномочие условиться со стратегом насчет дальнейших действий по свержению Кассандра.
Антигон долго смотрел на молодого полководца. Он давно не видел сына Полиперхонта.
Лицо Александра костенело от напряжения, но он не отводил глаз. Глядя на сына, Антигон воочию видел отца. Тот же лоб, нос, те же чувственные крупные губы. Глаза, правда, были другого цвета, серые, но взгляд абсолютно такой же, холодный, змеиный. Вот что всегда настораживало его в Полиперхонте. Нехороший взгляд!.. Антигону удалось убедить Полиперхонта, что незачем помнить о нанесенных обидах, когда под боком Птолемей со своими союзниками и кровожадный Кассандр, – вот в кого, объединившись, следует направить копья.
Наконец Антигон сказал:
– Я несказанно рад вновь видеть вас среди своих единомышленников.
Александр и Антигон подали друг другу руки, и сын Полиперхонта простил могущественному стратегу
