острове в море напротив них через широкий пролив.
– Неприступная скала! Но великому Александру она покорилась, – размышлял сын. – Чем мы с тобой, отец, хуже? Покорится и нам…
– Очень богатый город. Баснословно богатый, – прикидывал своим алчным умом Антигон. – Надо брать этот город. Немедленно начинать штурм, пока не пришла помощь от Птолемея. Сейчас город охраняет лишь небольшой египетский гарнизон!..
И обратился к сыну.
– Но как одолеть эти неприступные крепостные стены? Как? Нужны очень высокие лестницы, которые крайне неустойчивы. Воины могут сорваться с них и рухнуть в море… Столько жизней придется положить…
– Александр нашел выход и захватил Тир. И мы найдем, – упрямо повторил Деметрий. – Мы должны взять Тир, чтобы Птолемею негде было высадиться. Такого сильного противника нельзя оставлять у себя в тылу. Однако штурм этих стен действительно будет очень трудным.
– Может быть, тирийцы сдадутся, – продолжал размышлять вслух Антигон. – Может быть, снова попытаться начать переговоры с ними?.. Ведь в городе свирепствует голод…
Антигон посмотрел на сына, – тот о чем-то сосредоточенно думал. Многие считали Деметрия беспечным баловнем судьбы. Но он-то знал, что этот легкомысленный с виду юноша взвешивает каждый свой шаг, просчитывает до мельчайших деталей осуществление задуманных планов. И всё всегда случается так, как он замыслил.
– Прежде всего надо понять, почему медлит Птолемей и не присылает сюда свои войска… – прервал свои размышления Деметрий. – Ведь его армия одна из сильнейших. Это всё не случайно!.. Надо разгадать его планы, чтобы победить!..
«А ведь он действительно во многом похож на Александра, – с гордостью за сына подумал Антигон. – Со временем, если его не погубят женщины и страсть к роскоши и развлечениям он сможет затмить своими деяниями великого царя.»
Глядя на почти недоступные крепостные стены, Деметрий вспомнил о подвиге Александра, покорившего их, и размечтался. В двадцать лет он – уже знаменитый военачальник, который может самостоятельно вести битвы. Достаточно ему сказать: «Я так считаю» и все бросятся выполнять его приказы. Скоро, совсем скоро, любимый отец сделает его полновластным хозяином крупных сатрапий. На днях ему предстоит штурмовать вместе с отцом стены Тира и они, вне всякого сомнения, победят. Один астролог в Вавилоне предсказал ему, что в возрасте от двадцати трех до двадцати шести лет он совершит свои самые выдающиеся деяния и тем добьется самого высокого положения. Стоя перед этим городом, он ощущал счастье жизни, так как впереди его ждала захватывающая борьба с достойнейшим из сподвижников великого полководца. А вслед за захватом Тира Деметрий мечтал стать правителем Афин, великого города прекрасной богини. Голова слегка кружилась, словно он опьянел, но опьяняли его собственные мысли, этот морской ветер, овевающий грудь, и неприступные стены Тира.
На следующий день едва забрезжил рассвет Антигона спешно разбудили и доложили, что финикийские корабли с воинами египетского гарнизона, охранявшими город, незадолго до рассвета отплыли в сторону Египта.
Антигон срочно вызвал к себе Деметрия. Он верил в полководческий талант старшего сына.
– Почему Птолемей, умнейший из полководцев, оставил без защиты столь важный для него город? – нетерпеливо обратился Антигон к вошедшему сыну.
– Потому что он уверен, что природа сделала этот город практически неприступным. А последовать примеру Александра, думает он, мы просто не рискнем!.. Птолемей не понимает, и сейчас это нам на руку, что в нашем лице встретил противника, достойного его по уму и находчивости.
С требованием немедленно открыть ворота города Антигон отправил в Тир посольство. Это требование было удовлетворено. Имя Антигона после разгрома Эвмена вызывало страх. Знатные люди города решили открыть ворота войску победителя Азии.
Антигон вздохнул с облегчением. Он возьмет Тир со всеми его богатствами. Тир среди городов азиатского побережья будет украшением его владений.
Перед закатом солнца в тирийскую гавань вошли новые корабли флотилии Антигона и его войско беспрепятственно ворвалось в город.
«А жаль, что мы так легко овладели городом, – сокрушался Деметрий, – и нам не удалось повторить подвиг Александра.»
Знатные вельможи торжественно встретившие победителей, ослепили их своими яркими пестрыми богатыми одеждами. На смуглых руках финикийцев, на пальцах, в ушах, на ногах, даже в носу сверкали золотые кольца.
Общий вид Тира нисколько не напоминал ни греческие, ни египетские, ни персидские города с невысокими домами и широкими прямыми улицами. Четырех, пяти и шестиэтажные здания жались друг к другу, как ячейки в сотах.
Но внимание Деметрия, впервые попавшего в этот город, привлекли не эти мрачные, высокие здания, а великолепные храмы, сверкающие золотом и слоновой костью. Внутри храмов возвышались колонны из чистого золота, украшенные изумрудами, которые в темноте излучали свет. У входа в святилища местных богов лежали, блестя чешуей, ручные змеи, немые стражи финикийских божеств.
Вокруг города тянулись плантации виноградников, масличных и плодовых деревьев.
Во время пира, устроенного в честь победителей, Деметрий тихо спросил у отца:
– Откуда у Тира эти сказочные богатства?
– Торговля, – ответил Антигон. – Ничего не производя, они развозят по всему миру на своих быстрых, как ветер, кораблях египетские и этрусские товары. Кроме того, тирийцы – самые ловкие торговцы рабами, когда-либо существовавшие в мире.
Обладая Тиром, Антигон мог считать завоевание Сирии законченным, но, главное, он становился равным Александру в одном из его славнейших дел. Это завоевание было для него тем важнее, что его флот, хотя и не уступал флоту противников по числу кораблей, а даже превосходил, но всё-таки еще не мог победоносно сражаться с ним, будучи создан только недавно и нуждаясь еще в опытности и в новом экипаже, который лучше всего можно было навербовать на финикийском берегу.
Весть о захвате Тира Антигоном Филокл получил ночью, а утром, едва первые отблески зари осветили покои, ему передали послание царицы Клеопатры к Птолемею.
Филокл поспешил к Птолемею, привыкшему вставать засветло, на утреннюю беседу, чтобы сообщить ему важные новости. По своему обыкновению Птолемей шагал взад и вперед по кабинету. По выражению лица Филокла он сразу догадался, о чем пойдет речь.
– Тир в руках Антигона!.. – сокрушенно воскликнул Филокл. – Антигон ограбил город до нитки. Он обобрал многих знатных вельмож, и не остановился перед чудовищным кощунством – разорил храм бога Решефа, куда стекалось золото со всего финикийского мира.
– Талантливых полководцев не мало, но мало кто из них умеет пользоваться одержанными победами, – серьезным и спокойным тоном сказал Птолемей. – Алчность и властолюбие совсем скоро погубят Антигона. Нет ничего страшнее безжалостности на войне, ибо богам это ненавистно… Удачами надо пользоваться умеренно и великодушно.
– Птолемей, почему ты медлишь? – Филокл в упор посмотрел на Птолемея.
Птолемей молчал, думал.
Создатель головокружительно смелых планов, он почему-то не сделал даже попытки удержать в своих руках Тир.
– У меня совсем другая цель и ради этой цели я многое готов бросить на карту, – наконец признался он Филоклу.
От Филокла, самого верного сподвижника, у Птолемея не было тайн. Филокла отличал ясный, проницательный ум – иначе не мог бы он стать лучшим советчиком Птолемея. С ним одним Птолемей обсуждал свои будущие начинания.
– Дать сейчас сражение Антигону, значит погубить армию. Я ищу такой выход, который бы повернул события в нашу пользу. Я уже перебрал сотни планов, но пока они все меня не устраивают.
Птолемей был крайне осмотрителен. Всякое предприятие рассчитывал и вовсе не полагался на судьбу и
