Спаситель Птолемей

наставления отца! Этот брак сейчас необходим Македонии.

Никея вытерла слезы, навернувшиеся на глаза. На душе её было и грустно, и тревожно.

– О, не покидай меня, Иола! – она обвила шею брата и поцеловала его, как нежная и любящая сестра.

Едва Никея с братом вошли во двор гостиницы, их встретил посланец Пердикки и передал для невесты корзину с фруктами и цветами.

Никея прошла в гостиницу в отведенную ей комнату, со слезами на глазах приказала снять с себя свой любимый нежно-голубого цвета хитон, который был сшит в Пелле, велела распустить свои с медным отливом волосы, как у всех, кроме Эвридики, детей Антипатра. Вскоре рабыни облекли её в тончайший розовый хитон, расшитый жемчужинами.

Слегка перекусив, Никея с братом направились к повозкам. На этот раз Иола расположился в повозке напротив сестры. Процессия продолжила свой путь.

– Доволен ли ты моим видом, Иола? – поинтересовалась Никея.

– Афродита подарила тебе пленительную красоту. Ты прекрасна! – ответил, улыбаясь, брат.

Все три дочери Антипатра были красивы каждая по-своему. Никея отличалась нежным ликом, который украшали большие голубые глаза и полные губы. Красота Филы отличалась царственностью, а ум и необыкновенной выразительности голос покоряли окружающих. Только Эвридика напоминала суровую лесную нимфу. В отличие от сестер, младшая Звридика была темноволосой, с карими непроницаемыми глазами, как у матери, а жестким характером напоминала отца.

– Удобно ли тебе сидеть, или еще нужны подушки? – заботливо спросил брат и вдруг воскликнул, – Смотри! Смотри!

Вдали со стороны Суз показались облака пыли.

– Это, наверняка, Пердикка, скачущий тебе навстречу. Постарайся смело смотреть ему в глаза. Немногие выносят его суровый взгляд.

Прижав руки к сильно бьющемуся сердцу, сидела Никея в богатой повозке. Облако пыли приближалось. Вскоре яркие блики солнца осветили отдельные мужские фигуры. Несколько десятков всадников следовали за высоким статным мужчиной, скачущим на норовистом вороном коне. Этот конь порывался вперед, но всадник умело сдерживал его своей сильной рукой и доказывал строптивому скакуну свою способность обуздать его вспыльчивый норов. На всаднике был аттический шлем, серебряная кираса, ярко-синий гиматий с серебряной каймой. Во всем облике Пердикки виден был отпечаток силы и безмерного тщеславия. Взгляд его больших темных глаз был не согревающим, а сжигающим.

Никея не могла оторвать взора от этого человека. Она невольно подумала, что эта гордая внешность и есть олицетворение мужской силы. Она почувствовала страх, но однако её девичье сердце, привыкшее к покорности, было согласно подчиниться этой силе.

Когда Пердикка осадил бешено хрипевшего коня около её повозки, Никея, затаив дыхание, не могла отвести взгляда от властных глаз своего жениха. Строгое лицо Пердикки постепенно принимало приветливое выражение, чем дольше Никея переносила его взгляд. Наконец, Пердикка улыбнулся и сделал ей и ее брату приветственный жест рукой.

Пердикка соскочил с лошади. Его примеру тут же последовали и его спутники. Когда Иола спрыгнул с повозки, Пердикка крепко пожал ему руку, и они расцеловались.

Вскоре все снова вскочили на лошадей, Пердикка подал знак и вся процессия двинулась к городу.

Иола скакал на лошади рядом с Пердиккой около повозки невесты.

– Она пленила мое сердце, – воскликнул Пердикка, обратившись к Иоле.

Никея, следящая за мужчинами из-за занавески, поняла эти слова. Неизъяснимая радость наполнила её сердце.

Вскоре они достигши стен города. При приближении знатной процессии ворота растворили настежь свои железные крылья. С каждой стороны ворот возвышалось по укрепленной башне, а перед каждой из башен был поставлен, словно надежный страж, высеченный из камня гигантский крылатый бык с серьезным бородатым человеческим ликом. С удивлением глядела Никея на эти огромные ворота и с тревогой и радостью всматривалась в прямую улицу незнакомого города, которая в честь неё была богато украшена.

Как только регент, а вслед за ним всадники и многочисленные повозки невесты въехали в город, толпы народа приветствовали их громкими криками восторга. В этот день весь город был на ногах, чтобы взглянуть на Пердикку и его невесту.

Спустя некоторое время, шествие приблизилось к дворцу, построенному Дарием Первым Ахеменидом. Стены, окружающие дворец, украшали пестрые картины, покрытые глазурью, изображающие птиц, диковинных зверей, сцены из военной и охотничьей жизни и торжественных церемоний.

Лошади, запряженные в повозку Никеи, остановились, рабы – носители скамеек, помогли ей выйти.

Никею торжественно ввели в отведенные ей комнаты на женской половине дворца. Вслед за сестрой прошел и Иола.

Пердикка со своими ближайшими соратниками стоял еще во дворцовом дворе, когда к нему быстрыми шагами приблизился Полемон.

– Срочное секретное послание от царицы Олимпиады, – тихо сказал он, протягивая Пердикке свиток.

Вместе с Полемоном Пердикка срочно удалился в свои покои.

Прочитав послание Олимпиады, Пердикка долго сидел молча, обдумывая сложившуюся ситуацию.

Полемон, с которым он немедленно поделился содержанием письма, внимательно наблюдал за регентом.

Наконец, Пердикка произнес:

– Сейчас мне выгоднее усилить союз с Антипатром. Верховная власть уже в моих руках. Кроме того, Никея – красавица, а Клеопатра, сам знаешь… Даже царский титул её не украшает… И она всегда была неравнодушна к моему злейшему врагу – Птолемею!.. Если бы Олимпиада сделала мне это предложение намного раньше, я бы еще подумал… Союз с царским семейством сейчас более выгоден Олимпиаде, чем мне…

Пердикка посмотрел на Полемона, ожидая его совета. Тот, не спеша, высказал свое мнение опытного интригана.

– Я бы не торопился с выводами. Могущество регента, то есть твое, только возрастет, если ты станешь представителем царской власти и ее прав.

– Но не отправлять же невесту обратно!.. Зачем из-за очередных интриг Олимпиады преждевременно ссориться с Антипатром? У меня на это нет никаких причин, – с досадой прервал Полемона Пердикка.

Никея явно пришлась ему по душе.

– Причину можно найти всегда, – задумчиво ответил Полемон.

В это время стража доложила о приходе Пифона.

– Срочное послание от Антигона, – сообщил Пифон.

– Читай! – приказал ему Пердикка.

«Пердикка! Я, сатрап Великой Фригии Антигон, на твое требование срочно выступить со своими войсками, чтобы завоевать для Эвмена Пафлагонию и Каппадокию, отвечаю решительным отказом. Для тебя сейчас важнее всего завоевать для верного и преданного тебе Эвмена обещанные ему земли. Для меня же этот поход не только не принесет никакой выгоды, но, что самое главное, явится доказательством моей полной зависимости от велений регента, то-есть твоих, Пердикка, подчиняться которым я решительно не расположен.»

Пердикка был в бешенстве от услышанного.

– Антигон осмелился ослушаться моего приказа.

– Причем, его самостоятельность угрожает целостности государства, – предупредил Полемон.

– Антигон повинен в самой тяжкой непокорности! – гнев переполнял регента. – Он немедленно должен предстать перед военным судом.

– А если он не явится?