На лице Деметрия выразилось крайнее изумление. Он редко видел отца в таком весьма раздраженном состоянии. Но решил промолчать, чтобы вначале понять, о чем пойдет речь.
– Не в Пелле!.. И не в Афинах!.. А в Вавилоне, где большинство жителей настроено против нас, так как, видишь ли, они почитают Селевка!.. Так вот, здесь на тебя, моего сына и молодого военачальника, смотрят воины, которых ты в ближайшее время поведешь на поле сражения. Эти воины, знающие толк в доблестных военачальниках, выигравшие не одну битву, смотрят на тебя – и что же они видят?
Деметрий молчал. Антигон горячо продолжал.
– Они видят развращенного, похотливого юнца. Спрашивается, зачем ты носишь с собой этот великолепный меч?..
Слова отца задели Деметрия. Ему стало стыдно. Он опустил голову и продолжал молчать и слушать. Ему нечего было ответить в свое оправдание.
– Мой совет, Деметрий, таков: умерь свои аппетиты, подай пример, достойный военачальника.
Деметрий тряхнул головой, усмехнулся.
– Отец, я рожден мужчиной!..
Антигон посмотрел на сына пристальным и суровым взглядом.
– Не забывай, что прежде всего ты – мой сын. Сейчас меч, который ты носишь, должен быть в деле. Тебе предстоит повелевать миром!.. Пока вместе со мной, а потом… Вот почему я приказываю тебе думать больше о воинской доблести и победах. Ты понял?.. – железным голосом закончил Антигон.
– Понял, – произнес Деметрий, – но я не собираюсь забывать и того, что вокруг жизнь, женщины, земные радости.
– Женщины? Земные радости? – с укором переспросил Антигон и напомнил. – У тебя есть сын, которому скоро исполнится два года, и недавно родилась дочь, а ты даже не вспоминаешь о них!..
– Сына я едва помню, а дочь я даже не видел!..
– Ты и не стремишься, чтобы их увидеть!..
– Но ведь мы, насколько я понимаю, готовимся в ближайшие дни покинуть Вавилон, чтобы начать войну с Птолемеем.
– Вот именно с Птолемеем!.. И запомни одну маленькую и важную подробность: Птолемей за всю свою жизнь не проиграл ни одного сражения. Иди, займись делом, подай пример другим, – строго приказал Антигон.
Деметрий отдал короткий военный поклон и вышел, не обняв как обычно отца. Это было сделано не без умысла. Он решил ему показать, что в случае необходимости сразу превращается из бездумного любителя развлечений в твердого, гибкого, быстрого в своих решениях военачальника.
Антигон смотрел вслед сыну, совершенно не понимая, что надо еще этому молодому человеку, которому судьба подарила блестящий жребий военачальника.
Невольно взгляд Антигона остановился на мраморном бюсте Александра работы Лисиппа. Молча приблизился он к изваянию великого полководца, вгляделся в мраморное изображение завоевателя мира.
Гордое сравнение шевельнулось в воображении Антигона.
– Александр, только я, Антигон, могу воскресить могущество твоего государства, свергнув всех, кто стоит на моем пути.
Мраморный лик Александра Великого не согрелся под жгучим дыханием честолюбивого диадоха.
Окончив утреннее жертвоприношение, Птолемей перешел по мраморной лестнице в свой рабочий кабинет, куда за ним тут же последовал Филокл. Вскоре должны были прийти его ближайшие соратники, приехавшие в Александрию, чтобы обсудить сложившееся в результате вероломства и предательства Антигона положение в государстве.
Рабочий кабинет был самой любимой комнатой Птолемея в его роскошном дворце. Тут он отдавал приказания своим советникам, решал сложные государственные проблемы, читал, писал воспоминания о походах Александра, принимал самых близких друзей.
Здесь он окружил себя всем, что любил. Это была и библиотека, состоящая из нескольких сотен драгоценных рукописей, и собрание редких достопримечательностей различных эпох. На полках были разложены мечи и наплечники известных полководцев, воротник одного из фараонов Древнего царства с украшениями из разноцветной эмали, золотые сосуды из Каппадокии с затейливыми изображениями животных, растений и человеческих фигур, небольшие стеклянные сосуды, оплетенные для прочности камышом, золотой кубок в виде головы петуха и множество всяких старинных редкостей. Он не жалел денег на эти дорогие его сердцу произведения.
Птолемей сел в большое кресло, высокая спинка которого была украшена позолоченной резьбой, и спросил Филокла.
– Не было послания от Кассандра?
– Нет. Только сообщения Деметрия Фалерского, который сейчас находится в Александрии, – ответил Филокл.
– Да, Деметрий сообщил мне, что Кассандр издал декрет о восстановлении Фив, разрушенных Александром. Афиняне уже построили фивянам большую часть городской стены. Что ты думаешь об этом?
Филокл, недолюбливающий Кассандра, с плохо скрываемым презрением к нему ответил:
– Кассандр хочет стяжать себе бессмертную славу. Греки прославляют сейчас его на площадях и улицах Афин.
Птолемей тяжело вздохнул прежде чем продолжить утренний диалог с Филоклом, затем негромко произнес:
– Кассандр сейчас очень нужен нам, как союзник, в борьбе против Антигона. Восстановлением Фив он приобретает не только преданное ему государство в центре Греции, но и одобрение общественного мнения греческого мира. Ты сообщил ему о бегстве Селевка из Вавилона в Египет?
– Еще не успел.
– Срочно отправь ему послание о вероломстве Антигона и об угрожающей всем нам опасности.
Филокл поделился с Птолемеем своими соображениями.
– Власть Кассандра пока не прочна. Даже в самой Македонии его правление не популярно, как было некогда популярно правление его отца. Антигон наверняка выступит в ближайшее время против него. Кассандру сейчас ничего не остается, как быть нашим союзником.
Приход Селевка прервал утреннюю беседу Птолемея с Филоклом.
Селевк тяжело опустился в кресло.
– Ты только не падай духом, – утешил его Птолемей. – Умная голова всегда найдет выход из трудной ситуации.
– Но впереди война. Друг против друга скоро выступят большие боевые силы.
– Мы с тобой побеждали и более опасных противников, Селевк!..
Они оба задумались.
Их мысли, отыскивая помощь против возрастающей силы Антигона, совершали далекое странствие. Шли они из Пеллы в Граник, Иссу, Гавгамелы, Вавилон, Сузы, Персеполь, оттуда возвратились в Александрию.
Селевк огляделся вокруг и, сбросив охватившее его беспокойство, широко улыбнулся.
– Твой кабинет, Птолемей, напоминает лавку торговца древностями. Признайся, ты снова заплатил огромную сумму за какие-нибудь дырявые сандалии одного из Рамсесов или за меч великого Кира. Покажи мне свою новую находку, всё равно ты, не утерпишь до прихода наших друзей.
Птолемей тут же оживился, быстро вскочил с кресла. Филокл едва успел отойти в сторону, чтобы уступить ему дорогу к одной из многочисленных полок. Осторожно сняв с полки глиняный сосуд, по форме напоминающий страусиное яйцо, Птолемей торжественно поднял его кверху.
– Любуйся! – сказал он с победоносным видом.
Селевк посмотрел на сосуд с одной стороны, потом с другой и спросил.
– И что в нем особенного?
– Да ты просто неотесанный медведь из лесов Македонии. Тебя даже не приводит в восторг совершенный по форме сосуд времен фараона Тутмоса Третьего. Ты слышишь?.. Этому сосуду более тысячи
