потоком полились конница и отряды моранских лучников, заранее нанятых для подобного случая, а также пехота, отобранная лично Жреном для своей охраны — здесь были только лучшие из лучших.
Немедленно рассредоточившись и укрываясь за выстроившимися полумесяцем танками, они двинулись вперед. На этот раз Жрен был предельно осторожен, и обычного приказа о захвате пленных живьем для дальнейшего использования в качестве пищи в кровавом подвале башни не поступило. Поэтому огонь на поражение энергетические орудия танков начали сразу же, как только дальномер головного танка, управляемого лично Жреном, отметил дистанцию прицельного выстрела.
За две минуты до начала огневого боя Сергея, к тому времени уже погруженного в глубокий транс, вывели из шатра. Он шел, едва переставляя ноги, поддерживаемый с двух сторон монахами. Чуть впереди этой троицы шел Персиваль, направлявший поток ментальной энергии.
Ее невозможно было увидеть, а почувствовать мог далеко не каждый. И только в глубине полусна-полуяви, в котором находился Сергей, перед его закрытыми глазами встала картина невидимой битвы.
Яркий луч света, возникший в пустом и сером пространстве, уперся в такую же серую и безликую, как само пространство, стену. Встретившись с преградой, луч начал вращаться, и тогда возник звук, сопровождавший вращение этого гигантского сверла, который и услышала Ружана.
Луч медленно погружался в преграду и через какое-то время, совершенно не соответствовавшее времени реальных событий, вышел с противоположной стороны.
Сразу же после этого картина в сознании Сергея изменилась.
Теперь он видел себя внутри какого-то механизма или, возможно, чрева. Он не мог определить, чем именно была среда, в которой он оказался, но она давила на него со всех сторон. Внешне стенки гигантского мешка, пронизанного переплетением артерий или, может быть, трубопроводов, напоминали желудок некоего монстра.
Сокращавшиеся трубы разного цвета и разной толщины извивались как змеи. По всей их длине проходили пульсирующие движения, словно трубы проталкивали вдоль себя какую-то пищу.
Подсознательно Сергей знал, что должен выделить среди этих труб самую главную. Именно для выполнения этой задачи он здесь и очутился.
Но трубы казались совершенно одинаковыми, и Сергей не знал, на какой из них следует остановиться. Но он понимал, что, если сейчас ошибется, произойдет взрыв энерговода, который разрушит башню и убьет всех, кто в ней находится. Он не мог допустить гибели Ружаны и потому покрывался холодным потом внутри этого чудовищного сна, будучи не в состоянии сделать решающий выбор…
В конце концов дальнейшее промедление стало невозможным — его начало выбрасывать из сна. Все усилия его друзей пропадут впустую. Если это случится, времени на вторую попытку у них уже не останется, все они погибнут под ударами ордосского воинства.
Чтобы избежать этого, Сергей наугад выбрал из переплетения труб наиболее мерзкую, выглядевшую как гнилая кишка.
Едва выбор был сделан, появились красные клещи или, вернее, громадные ножницы, которыми чьи-то невидимые руки перекусили кишку.
Сразу же из нее на тело Сергея хлынул кипяток. Он закричал от боли, извиваясь и стараясь вырваться из державших его рук, но уже следующая задача, аналогичная предыдущей, встала перед ним, и собственные мучения отошли на второй план. Он опять должен был сделать выбор, от которого зависела судьба всех его друзей и его собственная жизнь.
Когда действо с трубами повторилось раз десять, Сергей очутился внутри клубка перерезанных труб, из которых хлестал кипяток. Ему еще нужно было вытянуть концы труб наружу и в особом порядке соединить их друг с другом. Когда он, почти теряя сознание от боли, закончил и эту работу, боль отступила.
Он вдруг увидел себя сидящим в странном овальном зале, окруженном полупрозрачными стенами.
Мгновение спустя он понял, что это пульт управления башни и что первая часть операции, позволившая отвести энергию от ордосского оператора, прошла успешно.
Теперь он мог использовать всю накопившуюся силу башни по своему усмотрению — и он это сделал.
Найдя на прозрачной стене черточки несущихся по песку ордосских танков, он приблизил их, увеличил и хлестнул по ним тем самым расплавленным огнем, который за минуту до этого жег его тело.
В порядках нападавших вспыхнули ослепительные сполохи разрывов, и теперь результат работы Сергея мог уже видеть каждый. Ордосская часовая башня начала вести огонь по своим.
Когда это невероятное событие заметил Жрен, было уже слишком поздно что-нибудь изменить.
Атака захлебнулась, не дойдя какой-то сотни метров до четверых беззащитных, по-детски державшихся за руки людей, и тогда, почти сразу, за спинами ордосских воинов возникла грозная волна черных витязей, словно вынырнувших из глубин песка на его поверхность.
Только что на пустынных барханах не было никого, кроме этой четверки, и вот уже атака, словно отразившись от них, понеслась назад, навстречу тем, кто готовил им гибель.
К этому времени от ордосских танков неповрежденной осталась едва ли пара машин, и башня перенесла огонь во вторую линию нападения, кромсая и превращая в пепел тела моранских всадников.
Но, несмотря на полностью изменившуюся ситуацию, безумная надежда не оставляла Жрена. До его заклятого врага оставалось совсем немного, и, выскочив из своего подбитого неподвижного танка, он бросился на Сергея с мечом в руках, словно хотел повторить свой прошлый неудавшийся бой, изменив его финал.
И казалось, ему это вот-вот удастся. Невредимым проскользнув сквозь волну атакующих черных витязей, он оказался рядом с находившимся в трансе, совершенно беззащитным Сергеем и поднял меч для завершающего удара.
Персиваль парировал его смертельный удар, но для этого ему пришлось разорвать телепатическую связь всей четверки, и контроль над башней был мгновенно утрачен.
Сергей, неожиданно очнувшись посреди битвы, увидел лишь ее завершение.
Меч Персиваля со всего размаха опустился на шлем Жрена, разделив его голову на две части, но гибель главного ордосского адепта уже не могла оказать существенного влияния на ход битвы.
Внутри ордосской башни начало твориться что-то странное. Разорванные энерговоды и линии управления, оставшиеся без оператора, соединялись друг с другом в случайном порядке. Почти живая башня, используя свою внутреннюю энергию, пыталась зализать нанесенные ей раны. Она вся содрогалась от низа до верха, и глухое рычание, словно преддверие беды, вырывалось из нее наружу вместе с языками ослепительного атомного пламени, сжигавшего лежавший вокруг нее город. Сергей, первым осознав, что происходит, закричал:
— Ружана! Мы должны ей помочь, должны предупредить! Должны вытащить ее из этого ада!
— Мы не сможем этого сделать, сын мой. Восстановить контроль невозможно, энергия начала выплескиваться наружу, но пока еще, благодарение господу, не было взрыва. Может быть, все обойдется. Нам остается только молиться и ждать.
— Я не стану ждать! Я попробую ей помочь!
И, вырвавшись из удерживавших его рук, Сергей бросился к башне. Ему предстояло пробежать до городской стены сквозь круговерть боя не меньше трехсот метров, и после этого его все еще будет отделять от башни стена огня и пожаров. Но разум не желал мириться с представшей перед ним картиной, и он продолжал свой бессмысленный бег.
Постепенно огонь, опоясавший башню, стал изменяться. Рвавшиеся наружу беспорядочные сполохи сжались и ушли куда-то вниз, под основание башни. Казалось, под ней начал просыпаться вулкан. Грохот подземных взрывов слился в единый рев, наружу вырывались облака газов и ошметки расплавленного камня, разлетавшиеся вокруг и падавшие на еще уцелевшие крыши несчастного города, выжженного уже почти дотла.
