количестве сотен тысяч были... переданы чиновникам, ведающим отливкой монеты... От горя и мучений погибали шесть-семь из десяти...»459.
Не менее строгий контроль был установлен над торговлей: «Ведающие рынками в среднюю луну каждого времени года устанавливают высшие, средние и низшие цены на товары, которыми они ведают. Каждый из них применяет уравнение цены на своем рынке, не вмешиваясь в другие области. Если пять сортов зерна, холст, шелковые ткани, пряжа и другие товары, широко потребляемые народом, останутся непроданными, ведающий ими чиновник не допускает снижения цены, покупая их по основной цене, выяснив их действительную стоимость. Если цена на товары повысится даже на один цянь, то он будет продавать их народу по средним ценам. Когда цена товаров ниже средней, он предоставляет народу вести обмен друг с другом, чтобы предотвратить накопление и удорожание»460. Смысл закона был именно в последних словах: Ван Ман хотел ограничить рост богатства в частных руках и за счет этого увеличить государственные доходы.
Результаты закона не замедлили сказаться: «...земледельцы и купцы остались без занятий, продовольствие и товары исчезли, народ плакал на рынках и дорогах. Невозможно было сосчитать число осужденных из знати, служилых людей и простого народа за продажу полей, рабов и выплавку монеты...»
Большое количество государственных рабов позволило Ван Ману затеять огромные постройки дворцов-храмов, но рабов для этого оказалось недостаточно. «Ван Ман объявил по всей стране большой набор ремесленников и рисовальщиков... Во всех храмах было много зал, вершины и основания колонн украшались тонкой медью, золотом, серебром и резным орнаментом, доведенным до предела искусством мастеров... Денег тратились миллионы... рабов и преступников умерло несколько тысяч...»461
Реформы Ван Мана вызвали огромное противодействие. Поэтому через несколько лет он вынужден был отменить запрет купли-продажи земли и рабов. В конце 12 г. н.э. последовал указ, гласивший: «Царские поля, переданные на кормление, и частно зависимые [рабы] могут продаваться и покупаться без ограничения законом»462.Этот закон был издан в интересах землевладельцев, рабовладельцев и, видимо, главным образом чиновников, разбогатевших на государственной службе и скупавших земли у опальной старой знати. Указ сводил на нет те немногие послабления, которые вначале были сделаны крестьянам и рабам. Чиновники и офицеры были так нужны Ван Ману, что он решился на то, чтобы поделиться с ними доходами. Властью же он ни с кем не делился. Поддержкой широких слоев населения он пренебрегал; для поддержания своего престижа он предпочитал набирать в войско людей деклассированных: осужденных на смерть преступников, беглых рабов и бродяг463. Столь жестокой и сильной власти Китай еще не знал. Таковы были результаты последовательного применения конфуцианской доктрины464.
В отношениях с хуннами Ван Ман повернул руль так же резко, как и внутри страны. Преисполненный высокого мнения о своей власти, он задумал перевести шаньюя в ранг пограничного вассального князька. Для этого нужно было сменить государственную печать шаньюя.
На печати, полученной Хуханье-шаньюем в 47 г. до н.э., были вырезаны слова: «Хунну шаньюй си», т.е. «Государственная печать хуннского шаньюя». Ван Ман велел изготовить другую печать с надписью: «Син Хунну шаньюй чжан» – «Новый знак хуннского шаньюя». Такая печать давалась в Китае удельным князьям и высшим чиновникам. Приняв ее, шаньюй перестал бы быть независимым государем465.
В 9 г. н.э. китайский посол явился к шаньюю, известил его о смене династии и предложил сдать старую печать и принять новую. Восточный гуси-князь Су посоветовал шаньюю посмотреть новую печать, а потом менять, но китайский посол настоял, и доверчивый шаньюй, отдав старую, принял новую, не посмотрев ее. После этого начался пир, тянувшийся до поздней ночи. Ночью же китайский посол, опасаясь, что шаньюй потребует возврата старой печати, разбил ее. Действительно, утром явились хунны и потребовали ее, так как переводчики разобрались в новой надписи. Посол твердо ответил, что смена печати – воля императора и что шаньюй обязан принять новое назначение. Видя, что дела не изменить, шаньюй принял подарки и сделал вид, что он на все согласен. Обрадованный успехом, посол потребовал еще выдачи перебежчиков-ухуаней, которых он обнаружил в ставке шаньюя. Последний согласился и на это и послал 10 тыс. всадников к границе под предлогом ловли перебежчиков. На самом деле хуннские всадники блокировали крепость Шофан.
В 10 г. китайский пристав Дао-ху казнил князька Заднего Чеши. Брат последнего собрал свой народ и ушел к хуннам. Он был принят, получил в помощь 2 тыс. всадников и произвел набег на китайские гарнизоны в Западном крае. Дао-ху был болен и поручил оборону своим помощникам. Они же, «видя, что Западный край очень наклонен к бунту, а хунны приготовляются к великому нашествию, опасались, чтобы всем не погибнуть»466, убили своего командира и перешли на сторону хуннов. Шаньюй принял их с почетом и дал чины. Это послужило поводом к войне. Тогда же хуннский южный предводитель и западный ичжицзы-князь напали на гарнизоны Западного края, хотя, по- видимому, ничего не достигли. Ван Ман был возмущен, но, привыкнув подкупать китайских вельмож и чиновников, он задумал применить ту же систему и к хуннским старейшинам. Он пригласил к себе князей, родственников Хуханье-шаньюя, с тем чтобы отобрать из них 15 человек и поставить их шаньюями. Ван Ман надеялся разделить силы хуннов. Однако из этой затеи ничего не вышло. Хуннские князья не пошли на измену. Китайцам удалось заманить только одного князя Хяня. Он, ничего не подозревая, приехал с двумя сыновьями, надеясь лишь попировать и получить подарки, а его схватили и «силою произвели в шаньюй»467 в 11 г. н.э.
Узнав об этом, Учжулю-шаньюй сразу «вспомнил», что Ван Ман – не потомок Сюань-ди, и отказался признать узурпатора. Началась война. Летучие отряды хуннов опустошили границу и угнали к себе огромное количество скота и пленных. Богатые области, 80 лет не видавшие врага, за один год опустели, Разгневанный Ван Ман приказал мобилизовать 300 тыс. ратников и «загнать хуннов в Динлин»468, т.е. в Саянские горы. Напрасно ему указывали на абсурдность предприятия, так как большое войско в степях либо будет беспомощно из-за отсутствия продовольствия и топлива, либо будет снесено собственным обозом. Опытные полководцы предлагали вести борьбу мобильными отрядами, громить хуннские кочевья и угонять стада – материальную базу противника. Ван Ман никого не слушал. Сбор войск и провианта продолжался. «Империя была приведена в движение»469, а хунны тем временем нападали и грабили, срывая самую возможность похода.
Пытаясь посеять раздор среди хуннов, Ван Ман послал к ним новоиспеченного шаньюя Хяня, но последний вместо выполнения поручения императора сразу же явился к законному шаньюю и рассказал о своем невольном возведении. Учжулю-шаньюй не наказал его, но послал воевать с китайцами в чине юйсучжи-чжихэу – самый низший чин у хуннов.
Когда это стало известно в Китае, Ван Ман приказал казнить сына Хяня. Другой сын умер от болезни. Но это не поправило дел на фронте. Огромная армия так и не смогла собраться и от долгих приготовлений разложилась, деморализовалась и стала непригодной к дальнему походу. Все базы на границе были уничтожены хуннами, пограничные области превратились в пустыню.
К счастью для Ван Мана, его враг, Учжулю-шаньюй, умер в 13 г. н.э.
