– Много чего. Вопрос в том, чего тебе хочется больше?
Ее сердечко пустилось вскачь, но Эмма не подала виду. Напротив, попыталась принять вид человека, умудренного опытом.
– Хм-м, я припоминаю, что однажды ты обещал осыпать поцелуями мои ноги.
– Обещал. Ты этого хочешь?
– Больше того, Гарри. Я хочу, чтобы ты осыпал поцелуями всю меня. – Она улыбнулась. – Целый час.
– Час? – Он застонал. – Я не смогу сдерживаться так долго.
– Час, Гарри. Все тело. И только поцелуи.
– А трогать можно?
Она склонила голову набок, притворяясь, что обдумывает его слова.
– Да, можно. Но больше ничего целый час.
– Ладно, ладно, если ты настаиваешь. – Он выложил на стол две свои пары.
Эмма получила шестьдесят минут блаженных поцелуев и ласк, он жаловался, что столь долгая прелюдия настоящая пытка для мужчины, и они никогда больше не играли на спички. Но самое ценное мастерство, которое она постигла за первый месяц их связи, – признаваться себе, чего она действительно хочет. И научилась просить это.
Глава 20
Я искренне полюбил деревню.
В следующие выходные Гарри все-таки настоял на своем и научил Эмму плавать. Однако задачка эта была, не из легких. Сначала он пошел на хитрость и попытался убедить ее, что каждый человек должен уметь плавать в целях безопасности, но его доводы не тронули ее.
– Это очень мило с твоей стороны, Гарри, – ответила она, устроившись поудобнее в гамаке и положив голову ему на плечо, – но я ни за что не сунусь туда, где вода будет мне выше макушки.
Но он не собирался сдаваться.
– Это совсем на тебя не похоже. Ты же любишь учиться новому. Кроме того, ты человек разумный, а отказываться от уроков плавания неразумно.
– «Разумный». – Она подняла голову и состроила гримасу. – Какое ужасное слово!
– Вовсе оно не ужасное. – Он поцеловал ее в носик. – Я обожаю мою разумную Эмму.
Она покачала головой, и он удивленно спросил:
– В чем кроется истинная причина отказа? Скажи. Ты не доверяешь мне как учителю?
– Конечно, доверяю. Просто… – Она удрученно вздохнула, заметив, что он продолжает выжидательно смотреть на нее. – Ладно, если хочешь знать, мне неудобно раздеваться на берегу средь бела дня.
– Надень что-нибудь, сорочку или другое белье.
– Стоит ей намокнуть, и я буду точно голая.
– Да. – Он бросил на нее плотоядный взгляд, словно злодей из комедии. – Да, конечно.
– Гарри, я серьезно!
Он и сам это понял и тут же отбросил шутки в сторону.
– Стесняешься?
– Я всегда была застенчивой. То есть скромной. Ты и сам это знаешь.
– Боже, Эмма, но ведь со мной-то ты больше не стесняешься, правда? Я видел тебя обнаженной при дневном свете и, кстати сказать, благодарю за это святые небеса.
Каждый раз.
– Я не против, если ты будешь смотреть на меня, но ведь кто-нибудь другой тоже может увидеть. Я со стыда сгорю, если это произойдет.
– Поэтому ты не хочешь учиться плавать? – Она кивнула, и Гарри со смехом поцеловал ее. – Дорогая, почему ты не сказала мне об этом напрямик? Я стану учить тебя по ночам. – Он снова поцеловал ее. – Обнаженную. Черт, какая заманчивая идея, почему я раньше об этом не подумал?
В ту ночь у Гарри исполнилось желание, а у Эммы состоялся первый урок плавания. И когда Гарри держал ее на воде – лунный свет играет на коже, губы изогнуты в полуулыбке, доверчивые глаза широко распахнуты, – он от всей души порадовался тому, что никто никогда не учил Эмму Дав плавать.
– Собаки лучше.
– Нет. – Эмма взяла ежевику из корзинки, стоявшей между ними на одеяле, и отправила ягодку в рот.
– Лучше. – Гарри достал из корзинки хлеб и отломил кусочек. – Собаки дружелюбные и преданные.
– И кошки тоже.
Он презрительно хмыкнул, намазывая масло на бутерброды.
– Мистер Голубь был дружелюбен с тобой, – напомнила она. – И как ты можешь говорить, что он не
