Лев ГУРСКИЙ
ПОСТАВЬТЕ НА ЧЕРНОЕ
Мэри, Джозефу и крошке Джизи — с неизменной любовью
Вместо пролога
— Анатолий Васильевич, вы — смелый человек?
— Да уж не трус.
— А вы не боитесь ответственности? Все-таки вы охраняете первое лицо в государстве. Не приведи бог что случится…
— Ничего не может случиться. У нас все под контролем.
— Но вот у меня на прошлой передаче был, например, начальник московской милиции. И он жаловался, что у милиционеров того не хватает, сего не хватает…
Машин, оборудования, спецсредств… Просто бензина, наконец. А у вас с этим как?
— С бензином? Порядок.
— А не только с бензином?
— Тоже нет проблем. На охране Президента экономить нельзя. Сами знаете, не маленький.
— Анатолий Васильевич, а с кадрами как?
— И с кадрами — порядок.
— Тем не менее я знаю, что всего учесть просто невозможно. Когда было покушение на Индиру Ганди, два офицера охраны…
— Я в курсе. У нас это невозможно.
— Но когда стреляли в Садата…
— Я в курсе. Нет, у нас такого быть не может. Однозначно.
— Но если…
— Исключено. Вы поняли меня? Ис-клю-че-но.
Из интервью Анатолия Сухарева ведущему телепрограммы «Лицом к лицу»
Аркадию Полковникову.
Часть первая
ЛЮДИ ПЛЮС ОХРАНА
Глава первая
ИТАЛЬЯНСКИЙ СЮРПРИЗ
Утро начиналось как обычно. Я слушал экспресс-новости по радио «Эхо столицы», жевал, обжигаясь, свою дежурную кашу и лениво размышлял о том, что новости, в сущности, похожи на эту самую кашу. Пока они горячие, новости вполне съедобны. Мы торопимся побыстрее проглотить их, не ощущая ни запаха, ни вкуса.
Стоит блюду немного остыть — и мы немедленно обнаруживаем неприятный запашок и пластмассовый вкус во рту. Правда, в отличие от многих своих коллег, журналисты «Эха» почти никогда не предлагали остывший продукт. В их котелке постоянно что-то кипело, клокотало, булькало, а потому ведущий, зачерпнув ложкой даже малую порцию новостей, спешил запустить их сразу в живой эфир.
Словно бедняга не в силах был удержать долго во рту горячее варево.
Таким образом за какие-то десять минут я мог узнать массу полезных сведений, включая биржевые сводки, официальную хронику, происшествия и погоду.
Биржу сегодня уже с утра лихорадило больше обычного. Курс бакса все сильнее напоминал мне о прыжках зайчика под прицелом охотника. В свою очередь, охотники и продавать, и покупать зеленую «капусту» были одинаково обескуражены и терялись в догадках. Ведущему «Эха», впрочем, все было яснее ясного: колебания курса он, ведущий, тесно увязывал с нашими неудачами на саммите в Брюсселе, откуда на днях вернулась наша Большая Тройка. То есть на самом деле делегация России была числом поболее, однако Диктор шустро перечислил состав возвращенцев именно в таком порядке: члены Тройки и другие. В состав «и других официальных лиц» угодила всякая шушера вроде парочки вице-премьеров, министров иностранных дел и экономики. Зато номером. третьим, после Президента и премьера, по-прежнему оставался непотопляемый господин Сухарев, единоличный начальник Службы президентской безопасности. Можно было подумать, что шеф Службы ПБ там, в Брюсселе, не муштровал подчиненных ему секьюрити, но, как минимум, вел переговоры на высшем уровне. А что? Тогда, по крайней мере, понятны причины неуспеха нашей миссии. Если уж за экономику берется Анатолий Васильевич Сухарев… От такой мысли я чуть не поперхнулся кашей. Тезка наркома Луначарского, любимейший соратник Президента не был отягощен глубокими знаниями в фундаментальных отраслях, но готов был браться за все, что угодно. Прецеденты уже имелись.
Я запустил чайную ложку в сахарницу и щедро посыпал остывающую кашу, будто надеялся вместе с кашей немножко подсластить радионовости. Не помогло: ведущий как раз перешел к кавказским сообщениям. Кроме обычных ночных диверсий и перестрелок с военными патрулями на этот раз в столице Самой Свободной Республики Как Бы В Составе России случился крупный теракт: боевики оппозиции обстреляли из тяжелых гранатометов первый этаж здания резиденции самого Камиля Убатиева, который в коалиционном правительстве занимал пост министра культуры, спорта и государственной безопасности. То ли оппозиция так плохо стреляла, то ли тройной министр был такой гранатоустойчивый, — но только господин Убатиев отделался легким испугом и парой разбитых стекол. Доедая кашу, я припомнил, что несколько раз видел по телевизору этого типа: всякий раз у него был такой торжественный и напряженный вид, что, казалось, вот сейчас министр изронит что-то чрезвычайно мудрое — после чего войны на Кавказе
