ним не замечал… Я про рулетку. Он и меня как-то звал.
Болтал, что новичкам везет. А если, мол, одновременно поставить на черное и на какую-то там третью колонку, то и вовсе риска никакого нет. Я, правда, все равно отказался. Сколько ни пиши, денег только на кефирчик и хватает…
Я выразил сдержанное сочувствие бедствующему молодому дарованию. Молодое дарование в ответ вновь крайне нелестно отозвалось о личности Игоря Алекперовича. Он-то, Жилин, надеялся хоть сегодня застать Искандерова на ярмарке в его родном боксе. Все-таки пресс-конференция была объявлена заранее, и с Игорем была твердая договоренность. Он-то, Жилин, приперся сюда с вымытой шеей, при параде. Думал, будет телевидение, толпа академиков, Искандеров его представит, академики ринутся в бой. И речь была уже ответная заготовлена, про детство на полатях… а тут, как видите, — шаром покати. Только тетки мимо иногда пробегают, с хозяйственными сумками. Некоторые к нему подходили.
Уверяли, что они — самые что ни на есть поклонницы жилинского таланта, но все так и норовили утащить книгу бесплатно.
— Сволочь народ, — мрачно завершил свой монолог бывший леденцовый, а теперь уже почти уксусный юноша. — Не для печати, конечно. Но сволочь. Каждый второй здесь шныряет в смысле чего- нибудь скоммуниздить. Я вот по дороге сюда куртку купил. Только рядом положил, как ханурик здешний чуть ее не свистнул.
Буквально десять минут назад. Еле догнал. Тоже, поди, поклонник таланта… А пока догонял, у меня с табурета две книжки увели. Но куртка, понятное дело, важнее. Я ее теперь специально на себя надел…
Куртка на Жилине была точь-в-точь такая, какими торгуют бродячие продавцы между главными воротами и книжной ярмаркой. Я вот сумел отбиться от коробейников, а Жилин, похоже, дал себя уговорить и собрал весь набор. Я мельком глянул на стоящий у стенки бокса плоский чемоданчик-'дипломат' и решил, что там у Жилина наверняка остальные дары природы: оренбургский пуховый платок вместе с тульским непечатным пряником.
— Народ тут всякий, — согласился я. — Но не стоит его нарочно-то провоцировать. Вы ведь, Саша, свой «дипломат» сами так далеко от себя поставили. А кто-то может подумать, будто он бесхозный…
— А это не мой чемоданчик, — удивленно сказал Жилин. — Я как раз думал, что это вы его сюда…
Индикатор опасности в моей голове немедленно сработал. Жилин еще не закончил фразы, а я уже стремительно схватил его за руку и выдернул из бокса.
Табурет опрокинулся, книжечки с автографами ссыпались на пол, сам Жилин тоже оказался на полу — только уже метрах в пятнадцати от своего бокса: на большее расстояние протащить я его не успел.
— Вы что, с ума… — заверещало оскорбленное юное дарование, тщетно стараясь вырваться у меня из рук.
И в ту же секунду грохнуло.
Глава третья
НОВЫЕ ПОХОЖДЕНИЯ БЕЗУСОГО БРЮНЕТА
Когда-то давным-давно, еще в прошлой жизни, я слушал курс криминалистики в исполнении легендарного Сан Палыча Лукашина — бодрого старца лет восьмидесяти, одного из главных организаторов «рельсовой войны» в сорок втором. Сан Палыч,помню, всегда приходил на лекции с большим фанерным чемоданом и демонстрировал нам игрушки, одна другой страшнее. Это у него называлось «уроки пиротехники». Поигрывая очередной смертоносной штуковиной, старик между делом вдалбливал нам программный материал. С каждой лукашинской лекции мы возвращались, как с передовой, зато и сведения, изложенные Сан Пальнем под мерное тиканье очередной адской машинки или под дулом какого-нибудь «панцеркнаккена», запоминались навсегда. «Взрывники делятся на работяг и свистоплясов, — однажды объяснил нам Лукашин, будучи в философском расположении духа. — Для работяги главная цель — уничтожить, а для опытного свистопляса — произвести как можно больше шума, устроить панику. И паника, мои мальчики, иногда стоит хорошей бомбы. Так что, если где-то взорвалось, а вы еще живы, делайте быстрее ноги, пока вам не оттоптали головы…»
Судя по мощности взрыва, бомбочка в «дипломате» изготовлена была явно работягой. Устройство предназначалось именно для обитателей нашего бокса и потому имело строго ограниченный радиус действия: белесым дымом заволокло лишь ячейку «Тетриса», а соседи справа и слева остались невредимы. На Дениску Апарина свалилось всего только несколько его газетных пачек, господин Камышин и вовсе отделался легким испугом — просто рассыпал свои бумажонки с расчетами в столбик. Зато уж мы с писателем Жилиным, оставшись в боксе, испугом бы точно не отделались. Еще секунд пять нашей с ним дискуссии — и нас бы обоих вынесли отсюда под белым покрывалом. Ногами, что интересно, вперед. Медленно и печально.
«Ох и повезло же нам», — подумал я, лихорадочно озираясь. Но повезло еще не окончательно. На мою беду, прочие обитатели выставочного павильона лекций Лукашина никогда не слушали и ничегошеньки не знали про его остроумную классификацию. А потому в нарушение правил вздумали устроить неприличную свистопляску. В момент взрыва только мы с Жилиным оказались на полу, и этот заурядный маневр был многими замечен и истолкован превратно.
— Вон они!! — истошно заорал какой-то идиот из ближайшей ячейки, пальцем показывая на нас. — В пиджаке и в куртке!
Идиот представлял издательство «Флейта», хотя тут больше подошло бы «Горн» либо «Барабан». Голос у флейтиста-барабанщика был зычный, не слабее типографского ревуна на улице имени Девятого Вала. Те, кто не слышал взрыва, услышали этот крик. И — началось.
— Они подзорвали! — тут же присоединился к идиоту другой голосистый грамотей. Кажется, из «Полярной Звезды». Издательство выпускало гороскопы с колоссальным количеством опечаток. Впрочем, их дилеры и говорили-то по-русски с грамматическими ошибками. Но, к сожалению, очень громко.
— Охрана! Где охрана?!! — заверещал уже кто-то третий, из бокового сектора. Для истошных воплей не было особых оснований: никто не пострадал, разрушений тоже не было. Будь я не главным подозреваемым, я бы за пять минут всех успокоил. Но теперь надлежало только сматываться.
— Террористы! — прорезался еще один крик, откуда-то со стороны «Унисола».
Возможно, это был сам господин Камышин. Я всегда догадывался, что книголюбы и книгоиздатели — народ истеричный и склонный к панике. Но лишь сейчас мне это окончательно стало понятно. Вместо того чтобы спокойно, без суеты и членовредительства, разобраться, хозяева боксов стали выпрыгивать с насиженных мест, раскидывая испуганных гостей ярмарки. Те в долгу не остались. Легкая паника сразу переросла в тяжелый психоз.
— Охрана! Охрана! — вопили уже со всех ст рон.
— Террористы! Держите! Их всего двое!..
— Какой хрен двое! Четверо! Вон тот лысый серьгой!
— Назад, бабка! Бабка, назад! Ба-а-а-бка!..
— Лысого держите, лысого!..
— Что случилось, господа? Куда бежать? Куда все бегут?!
— Бомба, мудак! Бомба! Одну уже звезданули!..
— Не трогайте меня! Руки прочь, противные!.. С треском обрушилась легкая стенка одного из ближайших боксов, где только что мирно располагались стенды с американскими аудиокассетами. К русскому четырехступенчатому мату моментально прибавились еще и английские вопли.
— Бомба!.. — кричали уже все одновременно.
— Террористы!..
— Фак ю!..
— Разбегайся! Щас еще рванет!..
