дома такой склад готовой и столь сомнительной продукции, мог и вправду далеко не трусливый человек.
— Я не из Пятого управления, — сказал я мягко. — Я из отдела по борьбе с терроризмом. Террористы, понимаете? Пиф-паф.
Минич с удивлением поднял брови. Взгляд его стал менее враждебным, но более озадаченным.
— Уж не думаете ли вы, что Лера…
— Я ничего пока не думаю, — перебил я его все тем же мягким тоном. Моя Ленка называет этот тон убедительным. В том плане, что мне им иногда удается убедить собеседника, мою Ленку, например — не покупать четырехтомник Юкио Мисимы, ну его к черту. — Я расследую дело, и только.
— Да нет же, это ерунда! — убежденно сказал Минич. — Лера, конечно, всегда любила трепаться на тему цареубийства. Это был ее конек, ее любимый предмет для разговора. Но чтобы практически… — Тут Андрей Михайлович Минич вдруг понял, что сказал несколько больше, чем следовало бы, и сказал со злостью: — Уходите, капитан! Можете возвращаться с понятыми, с санитарами, с костоломами. А сейчас уходите…
— Ну, что вы. — Я пожал плечами. — Какие там понятые! Я и так вам благодарен за помощь. Кстати, если вы все-таки увидите в эти дни госпожу Старосельскую, скажите ей о моем визите.
С этими словами я протянул Миничу руку, которую тот с самым мрачным видом не пожал. Уважаю принципы. Если, мол, я торгую порнографией, это еще не означает, что я продажная шкура. Браво. Широк русский человек, подумал я, выходя из подъезда.
При желании можно было бы немного покараулить у дома на тот случай, если господин Минич все-таки связан с этим делом и кинется предупреждать Леру об опасности. Но что-то мне подсказывало, что Андрей Михайлович действительно давно покинул ДА и что отпечаток на глянцевом репертуаре действительно не его.
Я открыл свой список и, поразмыслив, вычеркнул фамилию Минича.
Поехали дальше. Фискалы, как известно, ходят по ночам. А некоторые, вроде меня, даже ездят на своих «Жигулях». На то они, сами понимаете, фискалы. Насвистывая приставшую мелодию, я сел за руль.
Посмотрим, что нам поведает господин Сапего.
Глава 38
ТЕЛЕЖУРНАЛИСТ ПОЛКОВНИКОВ
Всем хорош мой телевизионный «рафик». Скорость, маневренность, проходимость, плюс затемненные стекла, плюс просторный салон, плюс диванчик в салоне на все случаи жизни. Одно в нем плохо — телефон. И номер телефона, который знают все, кому не лень, от последнего монтажера- сверхурочника на студии до самого нашего Алексан-Яклича. Пока я сидел в «рафике», раздумывая, как лучше подступиться к «Вишенке» и выяснить, кто же все-таки такой этот Ваня Мосин, ожил телефон. Я поднял трубку, намереваясь послать к черту любого. Но не смог этого сделать: звонил не любой, а Александр-наш-Яковлевич. Начальник, как-никак.
— Аркаша, — произнес начальник самым сердечным тоном, в котором проглядывали и просящие интонации. — Выручи меня, очень тебя прошу…
— А в чем дело? — спросил я не слишком любезно. Когда начальство просит, необходимо сохранять осанку и не сбиваться на приторное «да-да, пожалуйста, об чем разговор, сделаем». Иначе совсем на шею сядут.
Выяснилось, что срочно, в пожарном порядке надо заменить внезапно выбывшего из строя Диму Игрунова с МТВ. Димочка, любимец публики, захворал, а через сорок минут у него прямой эфир в программе «Ночная жизнь Москвы». Нужно выйти в эфире сюжетом минут на пятнадцать.
— Ну и пусть выходит кто-нибудь с МТВ, — желчно сказал я. Не любил я тамошнюю публику. Молодые да ранние. — Что у них там, замены нет?
Оказалось, что замена есть, но все не то. Нет у них звезд пока, кроме Игрунова. Так, может, я, соседняя звезда, окажу помощь бедствующей программе? Так сказать, от нашего стола вашему столу.
— Какая, к дьяволу, Игрунов звезда? — разозлился я. — Прямо перед камерой сидит и ковыряет в зубах. Хорошо еще, что не в носу. А потом рассказывает, сюсюкая, как посетил гигиенический салон «Пур ле пти» на Кадашевской набережной и как там пахло шанелью номер восемнадцать. Причем явно врет. Знаю я этот гигиенический салон! Там все двери кабинок с внутренней стороны изрисованы, как на вокзале. И там не только шанели, но даже туалетной бумаги приличной нет…
— Не злись, Аркаша, — миролюбиво сказал Александр Яковлевич. — Ну, не звезда, по-нашему. Но народу нравится. Такой веселый грянувший хам. Стиль жизни.
В этот момент я понял, как совместить приятное с полезным.
— Ладно, — словно бы нехотя соглашаясь, проговорил я. — Уговорили. Только из уважения к вашим сединам. Когда эфир?
— Через сорок пять минут, — сокрушенным голосом сообщил начальник. — Еще минут пять-семь можно будет потянуть за счет рекламы… У тебя ведь вся аппаратура есть в «рафике», я знаю. А бригада с МТВ ждет наготове, бери любого — и вперед.
— Никакого МТВ, — отрезал я, войдя во вкус. — Я работаю только со своей бригадой. Оплата тройная, за срочность. Сюжет выбираю сам.
— Годится, — повеселел Александр Яковлевич и, после краткого обсуждения чисто технических деталей, отключился.
Теперь нужно было спешить. Доехать до «Вишенки» — дело получаса, но еще предстояло собрать свою бригаду. В этом случае телефон в машине — не такая уж скверная вещь. Бригада моя легка на подъем, понимает с полуслова. И для того, что я задумал, годится только она.
Я догадывался, что своими телефонными звонками в неурочное время я, как обычно, отвлеку от дел всех троих — Катю, Журавлева и Мокеича. Катю — от годовалого Петюни и от мужа-коммерсанта. Журавлева — от жены-бизнесменши и разговоров за семейным столом про темпы инфляции. Мокеича — от детектива, который я сам же ему и дал сегодня.
К счастью, я знал, что они с удовольствием отвлекутся от этих дел на час и больше. Катя рада будет отдохнуть от капризного Петюни, а заодно и от нуднейшего супруга. Журавлев от разговоров про инфляцию, которые его уже достали, готов бежать хоть на край света. Что касается Мокеича с его (то есть с моим) детективом, то здесь совсем просто — заложил книгу фантиком и прыг в метро.
Надежды мои оправдались. Переговоры вышли краткими и удачными. А услышав про тройную оплату, сменила гнев на милость даже суровая жена Журавлева. Так что через полчаса, когда я подъехал к «Вишенке», бригада уже ожидала меня в полуквартале от входа и в десять секунд погрузилась в «рафик». Мокеич сразу нацепил наушники и полез проверять аппаратуру, что-то бормоча про картинку. Катя проинспектировала свои переносные софиты, а Журавлев занялся, как всегда, подготовкой микрофонов. Когда все приготовления были сделаны и до выхода в эфир оставалось еще восемь минут, я кратко объяснил команде мой план.
— Через кухню? — поцокал языком Мокеич. — Неглупо. Они сами виноваты — не нужно было совмещать казино с рестораном. Была бы им полная герметичность…
— По башке нам дадут! — радостно сказал Журавлев. Он обожал приключения, просто жена его пока об этом не знала.
— Ой, а за полтора часа управимся? — вдруг вспомнила Катя. — Я забыла, мне же Петюню кормить.
— За пятнадцать минут управимся, — строго сказал я. — Больше прямого эфира нам все равно не дадут. За дело!
Само собой, я не стал посвящать команду в планы моих собственных поисков. Достаточно и того, что им были розданы портреты щекастого Мосина и его дружков. По моей официальной версии, Мосин со
