ВЕЛИКИЙ ДАНДЗЮРО
В течение двух лет Рокубэй и Мурамори исходили страну от края до края, где силой, где хитростью добывая средства к жизни. Постепенно сердце Мурамори ожесточилось. Уже Рокубэй вызывал в нем не только страх, но почтительное удивление, и он прилагал все усилия, чтобы добиться его похвалы. Уже весело было ему стоять ночью где-нибудь за углом, ощущая странную темную власть над чужой жизнью и имуществом, и, услышав шаги, выскочить, броситься в ноги прохожему, так что тот падал и Рокубэю нетрудно было оглушить его и ограбить.
Чаще всего, придя в какой-нибудь городок, останавливались они в гостинице и заказывали обед. Вдруг Рокубэй, пристально глядя на Мурамори, восклицал:
— Единственный мой сынок, что с тобой? Ты так бледен, не заболел ли?
— Кажется, я болен, — скорчив жалостную гримасу, отвечал Мурамори.
Среди общего сочувствия отводили им отдельную комнату, нежный отец укладывал сынка и трогательно ухаживал за ним. Но когда наступала ночь и все в гостинице засыпали, они оба вылезали в окно и поджидали на темной улице запоздалого прохожего. Иногда приходилось ждать несколько ночей, и тогда Мурамори не находил облегчения своей болезни и пребывание в гостинице продлевалось. Но иногда удача приходила с первого раза, и наутро хозяин ломал руки над неоплаченным счетом.
Куда только не заносили их нехоженые дороги!
Не буду подробно описывать все их странствия, скажу только, что к концу второго года они очутились на самом юге страны, на острове Кюсю.
Здесь в небольшом городке Рокубэй совершил такое дерзкое и дикое нападение на дом одного почтенного человека, что всех жителей охватило возмущение и они бросились преследовать разбойников. Рокубэй плохо знал эту местность, и ему негде были спрятаться. Пришлось ему с Мурамори бежать куда глаза глядят, напролом.
К полудню они оказались на склонах горы Кумамото, и хотя погоня давно потеряла их след, они не могли успокоиться и взбирались все выше и выше, пока не добрались до самой вершины горы, и здесь их путь преградило глубокое озеро, похожее на гигантский котел, в котором бурлила и кипела многоцветная вода — зеленая, желтая и огненно-красная.
Мурамори как зачарованный смотрел на это зрелище. Всплески кипящей воды бросали на скалы цветные отблески, будто беспрерывно вспыхивали и гасли огни гигантского фейерверка. Со дна озера слышались удары барабанов и гонгов. Пестрые испарения плясали над водой, потрясая прозрачными рукавами. Казалось, там, в глубине, празднуют какой-то жуткий праздник.
Вдруг огненное озеро задышало и взвыло, вся земля вокруг застонала и задрожала, и над озером сгустились зловещие пары, будто ад разверз свою пасть и изрыгает ядовитое дыхание.
Мурамори в страхе отступил и оглянулся, ища Рокубэя, но то, что он увидел, поразило его еще большим ужасом.
Рокубэй метался по берегу озера, размахивая руками, будто сражался с невидимым противником, отталкивая кого-то, защищая голову рукавом, падал, кланяясь, и снова отскакивая, и кричал, хрипя и задыхаясь:
— Я узнаю ваши лица! Отойдите, оставьте меня. Ведь все вы мертвы и должны лежать неподвижно. Не хватайте меня своими костлявыми руками! О, пощадите! Я лишил вас жизни, но, клянусь, я раскаюсь!
Он бросился бежать вниз с такой быстротой, что Мурамори едва поспевал за ним. Камни летели им вдогонку, земля крошилась под их ногами. Они падали, катились кубарем, хватались за кучки сухой травы. Приходится считать большой удачей и даже чудом, что им удалось живыми добраться донизу. С этого дня Рокубэя будто подменили. Пропала его веселость, вдруг беспричинно он начал задумываться, даже его сила, казалось, покинула тело.
— Я видел ад и тени убитых, — мрачно говорил Рокубэй. По ночам он вскакивал и кричал: — Они пришли за мной, те, кого я убил. Я узнал их лица!
Едва-едва удавалось Мурамори уговорить его выйти ночью на улицу и засесть в засаду. Случалось, что в последнюю минуту, когда прохожий уже приближался к темному углу, где они поджидали его, Рокубэй вдруг поворачивался и убегал.
Естественно, что теперь, когда дух Рокубэя так ослабел, им нередко приходилось голодать, и Мурамори это очень не нравилось. Он с презрением глядел на своего спутника и господина и один раз даже осмелился сказать:
— Уж теперь старые грехи не искупить тем, что мы поневоле постимся. Все равно вам гореть в аду, так лучше, пока мы живы, поживем весело.
— А ты разве не боишься возмездия? — спросил Рокубэй.
— Я ничего дурного не делал, — ответил Мурамори. — Только исполнял ваши приказания. Я не виноват, и мне не в чем каяться.
Так, отощавшие, обносившиеся, недовольные друг другом, они вернулись в Эдо, рассчитывая, что прошло уже довольно времени и о них успели позабыть. Здесь они разыскали свой старый храм. Он еще больше обветшал, и никто там не жил. Но среди мусора они обнаружили все двенадцать мечей Дзюэмона.
— Значит, не удалось ему пробраться сюда, — печально сказал Рокубэй. — Видно, узнали его и поймали, и теперь уже нет его в живых и даже голова его на шесте у моста истлела, так что и проститься с ним не придется.
Мурамори ничего не ответил и только презрительно усмехнулся.
В этот вечер они были так голодны, что Рокубкй все же решился выйти на разбой.
— Клянусь богами! — чуть не плача сказал он. — В последний раз! Завтра же пойду в монастырь и постригусь в монахи.
Мурамори опять ничего не сказал и, насупившись, пошел за ним следом. Они выбрали темную подворотню и стали ждать.
Где-то долго выла собака, и опять стало тихо. Уже луна взошла, а все не было прохожих. И вдруг они услышали шаги.
— Приготовься! — шепнул Рокубэй.
В лунном свете Мурамори ясно увидел идущего. Среднего роста, плотный, голова высоко поднята.
Огромные глаза, брови, поднятые к вискам, искривленный рот — Дандзюро!
Внезапно горячая ненависть залила грудь Мурамори и бросилась в голову. Во рту стало горько. Все поплыло у него перед глазами. Как? Сейчас ночной бродяга, подлый разбойник бросится на Дандзюро, великого, на несравненного, и поднимет на него меч?
Что это шумит, как прибой, и бьет в виски? Зал Ямамура-дза тяжело дышит в напряженном ожидании. Барабан отбивает бешеную дробь. Свеча вспыхивает и меркнет. О Дандзюро, твой спаситель близко! Молодой, прекрасный, смелый, добрый! О Дандзюро, я достоин тебя!
Я стою, готовый к выходу. Поверх сверкающих доспехов плащ из белой парчи. Сейчас, сейчас!
Поднятая шестом занавеска плывет вверх. Я ступаю на «дорогу цветов». Я ударяю ногой по певучим подмосткам… А-а!
В одно и то же мгновенье Рокубэй выскочил из засады, весь изогнувшись, как тигр, и его меч сверкнул в лунном свете, Дандзюро в ужасе откинулся назад и застыл, а Мурамори тем самым приемом, которому Рокубэй когда-то научил его, молниеносным движением ребра ладони ударил Рокубэя от уха к затылку.
Имя третье:
