– Если не вычислим – даю санкцию при первой же встрече распылить на месте. Теперь у нас есть для этого основания. В гостиной, естественно, поставьте сторожок.
При следующем визите анархиста в собственную гостиную придется поработать, но не мне – для столь мелких поручений есть другие. Пусть, например, профпригодность докажет Юрчик. Заодно и свое место будет знать. Но следующие, уже объявленные посиделки у Кропоткина состоятся только через неделю. Все остальное время его многочисленные, как выяснилось, поклонники будут довольствоваться записями уже прошедших бесед.
– Еще вопросы есть? Тогда за работу. И снова вирт, покой нам только снится!
Вдохновив сотрудников, я иду в свой кабинет, на пару минут расслабляюсь в кресле.
Нужно бы пойти на свободную охоту и выловить в вирте еще одного распространителя. Но они после ареста Афродиты затаились – видимо, готовят новые программы-обходчики. Во всяком случае, ни от одного из осведомителей мне никакая информация не поступает. А выходить в вирт ради всяких там Заратустр, Кропоткиных и прочей мелочи я не хочу. Даже мне, Оловянному шерифу, трудно работать в вирте. Неужели дочери удастся быстро освоить хотя бы киндерскаф? Не исключено. С таким-то А-коэффициентом…
– Логвин Маркович, разрешите?
В кабинет заглядывает Юрчик. Он уже в скафандре, в руках шлем. И по его встревоженной рожице я догадываюсь: в вирт идти мне все-таки придется, прямо сейчас.
Интересно, что у него стряслось.
– Заходи.
Я протягиваю руку, беру свой шлем.
– Вы как раз в вирт идете? – радуется Юрчик. – Очень хорошо. У меня такая хреновина произошла…
– Я вообще-то в вирт не собирался сегодня, иду из-за тебя, – обрезаю я Смирнова и, надев, начинаю настраивать шлем. Операция эта требует некоторого времени. Пока сенсоры прижмутся к коже шеи, скул, щек и даже губ, пока прессоры откалибруются… – Докладывай!
– Я, еще когда не у вас работал, узнал об одном скрытом притоне. Собираются они на улице Клубная. Ну и вот, осведомитель только что сообщил: возможно, в притоне через четверть часа состоится групповой прием виртаина. Но уверенности у меня нет, поднимать пятый отдел не хочется – боюсь, смеяться потом будут, и не только надо мной, – подзуживает меня Юрчик, намекая, что на карту поставлена честь второго отдела. – А наши все уже разбежались по делам, кто в виртуале, кто в реале. Может, вы кого-нибудь обяжете мне помочь?
– Сказав при этом, что групповуха то ли будет, то ли нет и что это вообще может быть не притон, а клуб филателистов, да? – усмехаюсь я. – Ты помнишь, когда последний раз удалось накрыть притон виртаинистов в вирте?
– Не помню.
– Потому что тебя тогда еще не только в отделе, но и на белом свете не было, – утрирую я. – Мы даже индивидуальные сеансы приема виртаина довольно успешно выявляем, а уж групповой…
– А вдруг они свой притон на время собирушки наглухо отгораживают брандмауэрами?
– Это запрещено Хартией. Программы-ищейки, обнаружив «черную» гостиную, мгновенно блокируют ее и уничтожают вместе со всеми присутствующими.
– А если они научились «черную» гостиную окрашивать в другой цвет?
– Теоретически это, конечно, возможно. Но на практике такого не было уже…
– С тех пор, как я появился на реальный свет, – усмехается Юрчик.
– Да ладно тебе… Не обижайся. Просто опыта у тебя еще маловато, вот и мерещится притон под каждым кустом.
– Я могу, конечно, на свой страх и риск вызвать группу захвата. Но бравые парни из пятого отдела спугнут распространителя раньше времени, а потом скажут, что это была ложная тревога.
Ha щитке шлема высвечиваются буквы «Готово».
– Я выйду в вирт через пять минут. Встречаемся на улице Клубная у входа в клуб любителей клубники. Знаешь, где это?
– Напротив клуба любителей клубнички, – усмехается Юрчик. – Самый криминогенный участок улицы.
Юрчик выметывается из кабинета, а я натягиваю скаф.
Привилегия винтерполовцев – возможность иметь несколько виртел. Это необходимо по соображениям конспирации, и в Хартии есть соответствующий пункт. Я выбираю свое виртело номер три – молодого человека, романтичного, не придающего особого значения физическому развитию и поэтому даже в вирте не надевающего виртело культуриста. Тонкие черты лица, независимый взгляд, вместо галстука шейный платок. Человек скорее искусства, чем спорта или бизнеса.
Синхронизация…
У стены кабинета, на обычном месте, изрисовывается кабинка телепорта. Я вхожу в нее, отчетливо называю адрес: «Улица Клубная, клуб любителей клубники». И через минуту выхожу из точно такой же – на самом деле той же самой – кабинки на виртуальную улицу, как раз к дверям названного клуба. Привычно отреагировав на стрелки, мерцающие по краям поля зрения, я перемещаюсь в центр собственного кабинета, еще раз командую: «Синхронизация!»
Юрчик уже ждет меня. На нем модный бежевый костюм, в тон костюму туфли, лицо сорокалетнего мужчины, уверенного в себе настолько, что ему не нужно изображать из себя ни двадцатилетнего культуриста, ни тридцатилетнего богача. На правом плече мерцает видимый только мне и моим коллегам значок Винтерпола. Точно такой же украшает мое правое плечо, еще один – левую ногу повыше щиколотки. Значок кодируют каждую неделю заново, поэтому вероятность, что кто-то опознает в нас копов, мала.
Хотя и не равна нулю. В виртуале ничего невозможного нет. Вирт – это единственное место на земле, где возможны чудеса. Правда, с каждым годом они случаются все реже – нашими стараниями. Потому что чудо в вирте, как правило, означает неприятности или даже трагедию в реале.
– Привет! – первым здоровается Юрчик. – Тебя как зовут?
– Лог, – называю я свой обычный ник.
– А меня Юрт, – называет Юрчик свой.
Вот так же просто здесь можно познакомиться с любым виртлянином. В чем и прелесть вирта. Здесь забывают о комплексах и предрассудках, В чем и опасность вирта – очень часто потом о них забывают и в реале. А ведь комплексы и предрассудки – это то, что отличает человека от животного, что составляет основу культуры, что не позволяет человеческому сообществу развалиться на тысячи враждующих между собой хищных стай.
– Прошвырнемся?
– С удовольствием!
Куда идти, знает только Юрт, так что инициатива пока за ним. Что-то слишком много у него этой инициативы. Честолюбивый молодой человек надеется тоже стать Оловянным шерифом. Бедняга… Ему это, к сожалению, не дано – как не дано, к примеру, стать великим музыкантом человеку без абсолютного слуха. Хорошим шерифом он, конечно, станет, оловянным – никогда. Да, он будет самостоятельно, как это делаю я, принимать ответственные решения, мгновенно выносить приговоры и приводить их в исполнение Дикий вирт… Законов еще так мало, да и их введению отчаянно противятся граждане Виртуальности. Сколько копий было сломано, пока ограничили виртлян только одним телом, которое к тому же нужно осваивать не один день… Но Хартия все-таки существует и постепенно обретает плоть, вес и силу. Поэтому Юрчика будут – иногда, очень редко привлекать к суду за ошибочные решения, а наши адвокаты будут выигрывать почти все дела, и со временем молодого шерифа вообще перестанут привлекать к суду, как это произошло со мной. Но вылавливать распространителей виртаина так же эффективно, как это делаю я, он не сможет никогда.
Мы проходим мимо клуба любителей лабиринтов. Вывеску над дверью украшает изображение Минотавра. Рядом – клуб веселых и находчивых, КВН. Над ним портрет Маслякова, одного из зачинателей этого движения. Есть еще клуб любителей болонок, клуб парашютистов и клуб любительниц парашютистов… И несть им числа.
– Давай заглянем в клуб спиритов, – предлагает Юрт, показывая на неброскую вывеску.
