– Ай вонт смокинд! – брякнул Алешка.
– Чего-чего? – на чистом русском языке удивился Джим. Как Алешка узнал позже, Джим и родился, и учился, и вырос в России. – Вы по-русски объясните, пожалуйста.
– Сигареткой угостишь?
– Ни за что, извините, сэр. Маленьким детям нельзя курить. Вредно.
– Курить всем вредно. А я не себе. Я для папы. У него сигареты кончились, а сам он попросить стесняется.
– О! Пожалуйста! – Джим наклонился к ящичку на панели, достал нераспечатанную пачку. – Держите, сэр.
– Только папе не говорите, а то он рассердится.
– Хорошо. Это будет наш секрет.
Алешка пошел дальше. И распечатал сигареты за вторым углом. Они были с фильтром, но без золотого ободка.
Дальше он действовал по отработанной схеме. На берегу пруда сидела на скамье с книгой и с сигаретой мамуля.
Алешка присел рядом, повертелся, повздыхал. Поболтал ногами. Мамуля закрыла книгу:
– Ты что-то хочешь сказать?
– У нас проблема, – оттарабанил Алешка. – У папы кончились сигареты. Сам он стесняется попросить у кого-нибудь…
– И послал тебя?
– Ну что вы! Он не знает, я сам так решил.
Мамуля взяла лежащую рядом с ней на скамье пачку, вытащила три сигареты.
– Хватит?
– И одной бы хватило. Чем человек меньше курит, тем он дольше живет. Спасибо.
Сигареты были не только без ободка, но и другого цвета.
– Ты куда Эльку зарядил? Я ее уже полдня не вижу.
– Она фрагменты пледа ищет. Мы его сошьем. Будет лучше прежнего.
– Не сомневаюсь. – Мамуля едва заметно усмехнулась. И опять Алешка чуть не вздрогнул – эта чуть заметная усмешка показалась ему знакомой. – А кто это так рычит, не знаешь?
Алешка тоже уже прислушивался к далекому лаю с примесью рычания.
– Я думаю, Элька нашла еще один кусок пледа, а Грей его не отдает. Пойду им помогу.
– Да уж, разберись, пожалуйста.
Алешка побежал в парк, где вдоль мощеной дорожки росли многовековые дубы с очень удобными для собак толстенными ветвями.
Алешка не ошибся. Грей стоял на задних лапах, уперев передние в ствол дерева. Элька изо всех сил подталкивала его снизу. Грей лаял, рычал, но лезть на дерево не соглашался.
– Дурацкая затея! – запыхавшаяся Элька отбросила разлохматившуюся прядь. – Собаки не лазают по деревьям.
– Они где хочешь будут лазить. Их нужно только учить.
– Как учить? Он дурак и ничего не понимает.
– Не обижай собаку. Учить надо своим примером.
– Вот и учи.
– Легко! – сказал Алешка.
Он живо вскарабкался на дерево и скомандовал:
– Грей, ко мне!
Грей радостно сделал «свечку». Видимо, ему было очень интересно схватить Алешку за ногу и сдернуть на землю – увлекательная игра!
Прыжок не удался. Передние лапы Грея сорвались с сука, и он обиженно уселся под деревом.
– Ну что? – ехидно хихикнула Эля. – Научил?
– Ему спортивной злости не хватает. – Алешка спрыгнул с дерева. – Залезай теперь ты. Ты его дураком обозвала – он с удовольствием за тобой прыгнет.
– Со спортивной злостью, да? Мне это надо? Хромая Эльвира танцует вальс, зрители прослезились.
Раздавшийся где-то во дворе петушиный ор натолкнул Алешку на новое решение.
– Тащи сюда петуха, – приказал он Эльке. – Этот сэр Джон все время дразнит Грея. Тут будет уже не только спортивная злость.
– А если он его загрызет?
– Я бы не заплакал, – признался Алешка. – Он, как будильник, на полпятого заведен. Тащи!
На этот раз петуха спас зазвеневший во дворе замка гонг к обеду.
– Ладно, пусть еще поживет, – сказал Алешка.
И они пошли обедать. А Грей остался. А когда ребята скрылись за деревьями, принялся подпрыгивать и хвататься за нижний сук передними лапами. При этом он не лаял и не рычал. А только пыхтел по- собачьи.
Он даже обедать не побежал.
После обеда Алешка поднялся по винтовой лестнице в кабинет Мишеля. Здесь он еще не бывал. И здесь ему понравилось. Сразу было видно, что в этой комнате работает деловой человек.
Ничего лишнего, ничего отвлекающего. Письменный стол под зеленым сукном и на тяжелых львиных лапах. Рабочее кресло. В котором удобно не только работать, но и спать. Узенькая кушетка для послеобеденного отдыха. А все остальное, все стены забраны книжными полками. На одних полках папки и регистры для деловых бумаг, на других – книги. В огромном количестве. И самые разные: высокие и толстые золоченые тома классики, детективы в мягких обложках. Словари, справочники, атласы, альбомы. В дальнем углу – массивный сейф. В простенках окон – несколько темных портретов в тяжелых рамах.
– Ваши предки? – с уважением спросил Алешка.
– Мои? – Мишель засмеялся. – У моих предков и фотографий-то приличных не было. Мы из простых собак, непородистые. Я ведь купил этот замок вместе со всеми предками и призраками.
– А книги какие у вас! Класс! – Алешка показал на золоченые корешки.
И опять Мишель рассмеялся:
– Эти-то? Да они у меня для понта. Я детективы люблю. Вообще, что попроще. Чтобы с ними отдыхать. А серьезную литературу читать – это та же работа для ума. Да и для сердца.
– Я тоже люблю детективы, – сказал Алешка. – Только серьезные. А еще люблю книги про всякую старину. Особенно про всякие флюгера, которые показывают все по-разному.
– Книги про флюгера у меня нет. Есть несколько альбомов про старинные замки. Посмотри их, наверняка что-нибудь и про флюгера попадется.
– Не попадется. – Алешка, задрав голову, рассматривал полки. – Это ведь не детективы.
– Я тебя не понял, – признался Мишель.
– Ветер дует в одну сторону, – назойливо объяснил Алешка, – а флюгера показывают в разные стороны. Неинтересно?
– Не очень, я понял. В моем замке десятка три всяких часов, и все они показывают разное время. Это не довод? – Мишель сел за стол и вдруг подскочил, будто сел на кнопку, схватил стоящий на подставочке серебряный колокольчик и зазвенел так, что Алешка присел и зажал уши.
Вошел Дворецкий. Алешка никогда не видел Мишеля таким разгневанным, даже представить было нельзя, что этот добрый и веселый человек может так орать:
– Я сколько раз говорил, чтобы в мой кабинет никто не заходил и ничего на столе не трогал? Сколько раз?
– Около стольника, типа того, – пробубнил Дворецкий.
– Ты соскучился по нарам? Ты хочешь в Москву? Я тебе устрою туда экскурсию. Только оттуда ты поедешь не в туманную Англию, а в солнечный Магадан. На лесоповал.
– Это уж очень круто, шеф. – Дворецкий побледнел и переступал с ноги на ногу так, что под ним потрескивал паркет. – Только горничная заходила, пыль стереть.
– Зови!
