— Этого могла и не писать, и так бы догадался.
Еще бы, майор Григорьев и не догадался! Но все равно, порядок есть порядок. Заодно, можно надеяться, что он и мои грамматические ошибочки поправит, хотя последнее время я стала заметно меньше ошибаться. Практика — великая вещь.
— Большое спасибо, Валентин Петрович. Очень на вас надеюсь.
Я распрощалась с Григорьевым и успокоенная отправилась обедать. Одну проблему решила.
165
После обеда затребовала машину с сопровождающим, поскольку в полку меня никто не знал, и поехала в 103-й стрелковый полк. В полку я представилась комполка, и он решил самолично сопровождать меня на полигон. Там занятия шли полным ходом и примерно с таким же успехом, что и при штабе дивизии. То есть новички команды понимали, но не осознавали важность их точного выполнения. Вот теперь мне совершенно отчетливо стал понятен термин «пушечное мясо». Если бы не срочные интенсивные занятия, то можно было быть уверенным в 98 % потерях в первые же дни войны: убитыми, ранеными и сдавшимися в плен. Хорошо, что хотя бы несколько тысяч бойцов будут обучены. Тогда они смогут обучить других, а те, кто не попадут в инструкторы, по крайней мере, станут костяком подразделений и, вполне возможно, снизят процент потерь. Увидев, что инструкторы стараются во всю, я решила не портить себе нервы и не стоять над душой у инструкторов — им и так трудно приходится. Поэтому, поблагодарив комполка за хорошую организацию занятий и пообещав все доложить не только Окулову, но и командующему округом, я поехала назад в штаб дивизии.
Адъютант Окулова, увидев меня, пригласил зайти к Федору Савичу. В его кабинете кроме Окулова находился и начальник штаба дивизии, полковник Игнатов.
— Заходи, Анна Петровна. Вот мы с Юрием Сергеевичем составили бумагу, о которой вчера с тобой говорили. Первые два экземпляра уже отправили в корпус и армию, а ты получи третий. По нашим расчетам, с учетом имеющихся транспортных средств, на полное развертывание дивизии нужно не менее 8 дней. Основные узкие места — это, как сама понимаешь, доставка боеприпасов и транспортировка орудий. Поэтому, если мы начнем все это 12 июня, то в лучшем случае закончим к 20 июня. Если начнем позже, то в случае военного конфликта придется предусмотреть уничтожение части боеприпасов прямо на складах. Возможно, что и с частью техники будет то же самое. Что-либо ускорить можно только при получении дополнительных транспортных средств, причем желательно грузовиков и тракторов.
— Все понятно, товарищ генерал. Разрешите от вас позвонить командующему округом.
— Звони, вот прямой телефон.
Я позвонила и попала на Коротыгина.
— Товарищ майор, здравия желаю, говорит лейтенант Северова. Скажите пожалуйста, когда завтра в штабе будет товарищ Жуков? У меня к нему есть срочное донесение, которое я должна доставить лично.
— Здравствуйте, товарищ Северова. Товарищ Жуков завтра будет на месте после 18 часов. Сегодня его уже не будет. Если что-то срочное, я могу попробовать с ним связаться.
— Нет, большое спасибо. Я завтра к вечеру буду в штабе и лично все доложу.
Ну что ж, вроде бы пока все в норме. Я положила трубку и сказала Окулову и Игнатову, что завтра вечером бумага будет у Жукова. Если к этому времени в корпусе и в армии будет принято решение, то все будет нормально, а если Жуков будет не в курсе, то готова взять всю вину на себя и утверждать, что это я из вас выцарапала третий экземпляр. На это оба командира чуть не завыли дурными голосами.
— Анечка, — голос Окулова оказался более громким, — не вздумай! Как мы будем выглядеть перед командующим округом, если лейтенант, пусть даже и порученец командующего, может у командования дивизии взять и просто так заполучить экземпляр подобной бумаги, которая к тому же является совершенно секретной. Настоятельная просьба: говори, что мы, пользуясь личными связями, в интересах дела сами попросили тебя передать эту бумагу товарищу Жукову.
А ведь они совершенно правы, сообразила я.
— Все понятно, товарищ генерал. Так и доложу товарищу Жукову. А теперь не поможете мне связаться с Москвой. Мне нужно позвонить одному знакомому.
— Это пожалуйста. Мой адъютант тебя соединит. Только сообщи ему номер.
Я сказала номер адъютанту и через несколько минут меня соединили с квартирой, в которой проживал Романов.
— Аристарх Ксенофонтович. Добрый вечер. Лейтенант Северова вас беспокоит. Как у вас дела? Готовы к передислокации в Минск?
— Добрый вечер Анна Петровна. Уже приобрел билет на завтрашний поезд. Поезд номер 7, 8-й вагон, место 14. Так что 12-го утром буду в Минске.
— Замечательно! Если меня в Минске в это время не будет, то я договорюсь, чтобы вас встретили и разместили. Во сколько у вас отправление поезда?
— В 22:40.
— От вокзала вы живете недалеко, поэтому если я позвоню вам примерно в 21 час, то вы будете еще дома?
— Да, конечно.
— Тогда все. Ждите завтра вечером моего звонка. Но даже, если звонка не будет, то все равно выезжайте. До встречи в Минске.
166
После ужина я позволила себе немного расслабиться. На сегодня дел больше не предвидится, Окулову тоже надо дать отдых, тем более, что завтра он отправляет супругу с детьми на восток, подальше от будущих сражений. Так что у меня появилась возможность просто отдохнуть и, наконец, выспаться вволю в относительно нормальных условиях. Жаль только, что нельзя выспаться вперед. Перед сном, как обычно, стала приводить мысли в порядок. Вдруг подумала, что, попав в прошлое, я за один день успеваю сделать столько, сколько не успевала сделать в моем времени за несколько дней, а то и за целую неделю. Интересно, тут что — время растягивается. И тут до меня дошло, что в сороковых годах нет таких страшных пожирателей времени, как телевизор и компьютер с играми и Интернетом. В игры я играла не особо охотно, но шнырять по Сети — это святое. А здесь новости узнаю только из газет и немного из радио. Причем все новости довольно однообразны, поэтому и слушаю я их не очень. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что и в телевизоре особым разнообразием новости не блистали — разве только политику разбавляли катастрофами и терактами. Тут терактов тоже хватает, но в газеты и на радио подобные сведения не попадают. Они попадают только на столы руководства НКВД и НКГБ. С этими мыслями я и заснула.
Утром, после завтрака, я сначала позвонила летчикам и договорилась о самолете на 15 часов, а потом сразу же рванула в 141-й стрелковый полк. Сегодня там уже второй день занятий. Меня страшно интересовало, удалось ли добиться хотя бы небольшого прогресса за один полный день учебы. Оказалось, что это возможно. Не знаю, может быть тут просто изначально были более толковые бойцы, но на второй день окопы отрывались вполне качественно, никто не отлынивал и все старались выкладываться по максимуму. А может тут лучше инструкторы? Нет, не думаю. Инструкторы все примерно одинаковы. Бойцы — тоже. Значит, за один день сумели что-то донести до бойцов. Тогда есть шанс, что через неделю из новичков получится что-то толковое. Это хорошо, будет, чем порадовать Жукова. Я настолько приободрилась, что решила немного приобщиться и двинула на стрельбище вместе с одним из десятков. «Моей» винтовки со мной не было, поэтому взяла первую попавшуюся. Первыми двумя выстрелами только зацепила край мишени, но после коррекции все пришло в норму. Бойцы, по сравнению со мной, тут имели
