совершенно незнакомую боль: мышцы вроде бы и не болели, но казалось, на них сверху обрушили великую массу, с которой они не смогли справиться — и надорвались. Будто бы меня ударило вражеской молнией, в то же время не задевшей жизненно важных органов. Великие энергии явно влились в мою астральную сущность, и я, не сумев сразу справиться со всеми, отрубился. Схватившись руками за спину, я всё-таки встал. Получилось. Взгляд упал на браслет. Сидит на запястье, как кошка на коленях. И я ощутил в себе великие потоки клатхи, почерпнутые из-за пределов мира. Даже более могучие, чем раньше.
На меня смотрело десять пар призрачных глаз. Если я жив, почему же не видел призраков раньше? Я протёр глаза, попытавшись прогнать это наваждение. И оно поддалось! Не может быть! Похоже, браслет усилил клатхическое начало — и позволил наслаивать внутреннее зрение на обычное. Я сосредоточил взгляд на внутренних помещениях гробницы — и призраки появились снова. Я повёл рукой в воздухе — и перед ним появилась Марта.
— Ррада видеть тебя, хозяин! — произнесла крылатая кошка, и её хвост поднялся вверх — и загнулся колечком. В фамильяре также ощущались великие клатхические энергии — гораздо мощнее, чем поутру.
— Пойдём домой, Марта! — в пещере мой голос отразился троекратным эхом. Я пошёл, и пантера побежала вслед за мной, радостно махая хвостом и что-то муркая себе под нос.
После того, как я вышел из пещеры, то заметил на острове ещё одного призрака — на этот раз, состоящего из крепких клатхических энергий цвета индиго.
— Отец! Рад тебя видеть! Но мне казалось, я могу видеть тебя только во сне!
— Здравствуй, Апион! Во сне я могу являться в антропоморфном облике — но могущественный маг может видеть меня и наяву — в виде призрака.
— Я не понимаю! Раньше я не мог тебя видеть!
— Ты надел браслет Бареш-Хана, лишающий жизни смертных — и замыкающий потоки клатхи на Истинного Мага. Твоя мощь и мощь фамильяра резко возросли после того, как ты перегрузил свои энергетические каналы клатхой.
— Выходит, я теперь клатхоголик?!
— Нет. Конечно же, нет. Точно так же как от двух бутылок крепкого вина, выпитых за один вечер ты не можешь спиться. Ты пока не клатхоголик — но я советую не черпать извне мощных потоков Силы — теперь ты представляешь себе, какого это. Кстати, отныне — ты маг не пятого уровня, а шестого. Такими темпами ты мог бы потягаться и с самим Зораном через недельку-другую — но гораздо лучше будет, если ты дойдёшь до более высоких заклятий традиционным путём — через обучение и практику!
— Я постараюсь!
— Удачи тебе, Апион. А я направлюсь в Фантомный Мир! Увидимся в твоём сне этой ночью! Отныне я буду ежедневно встречаться с тобой — и обучать новым заклятиям Ситтараса! — клатхический дух растворился в воздухе, как это проделывала Марта при развоплощении.
Марта приземлилась в поселении племени Уштобе, и я торжественно спрыгнул с неё:
— Племя! Приветствуйте вернувшегося Бареш-Хана! Я вернулся, дабы сплотить свой разрозненный народ!
Из шатров повылезали кочевники. Из шатра шаманов вышла Шураба, а за ней — её сыновья — Джумаш и Осибай, и Акалтын — муж Шурабы, отец семейства шаманов. Даже Актубек, вождь племени Уштобе, хан поселения, вышел из шатра, с подозрением уставившись на меня.
— Так ты снова утверждаешь, что ты — Бареш-Хан возрождённый, чужезе… Брат Племени? Ты хочешь забрать у меня власть над племенем? Я не потерплю самозванцев, и если ты, вместо того, чтобы пройти испытание, надел поддельный браслет, я тебя…
Я молча выставил левую руку с надетым браслетом. Молния ярко блеснула под багровыми лучами утреннего гэнни-джунского солнца. Всё поселение попадало на колени.
— Октобай?.. Великий… Хан… — выдавил из себя Джумаш.
Актубек, увидев, что всё Уштобе стоит на коленях передо мной, последовал примеру своих соплеменников. Взгляд хана остановился на Молнии — и принялся её изучать. Он вздрогнул:
— Не может быть! Молния! Настоящий браслет Бареш-Хана! Я видел его в юности, когда, будучи молодым воином, только прошедшим инициацию, зашёл в пещеру Бареш-Хана, дабы вознести ему молитву. Ты — не чужак! Ты — Бареш-Хан возрождённый, волею судьбы и милостью богов! Я поведу своё племя хоть на край света! Клянусь! Куда прикажешь вести Уштобе, Великий Хан?
— Веди племя на запад, к мойренской границе, вождь Актубек! Я отправлюсь по стране собирать племена — и дам всем кочевникам приказ идти на запад! Там и встретимся!
— Мы будем ждать тебя, Великий Хан! — в экстазе воскликнул Джумаш.
— Прощайте, жители Уштобе! За этот месяц вы стали для меня семьёй. Напоследок у меня есть вопрос: знает ли кто-нибудь, где я могу найти пещеру Бахар-Хана?
Никто не ответил. Даже Акалтын, старший шаман — ему как хранителю мудрости племени, было известно больше всех. Если не знал старший шаман, — значит, не знал никто.
Я залез на спину Марты.
— Подожди! — крикнула Шураба. — Брат Племени, ты Бареш-Хан возрождённый, и все должны знать об этом. Подожди минуту, я схожу за краской.
Шаманка зашла в шатёр и скоро выскочила оттуда с кистью и несмываемой краской. Она нарисовала на моей правой щеке молнию, божественное клеймо Бареш-хана:
— Да помогут тебе боги в твоём путешествии, великий хан!
— Помогут, я уверен, — крикнул я в ответ. Марта взмахнула крыльями — и вскоре укрылась в неизвестных небесных далях.
За две недели на спине Марты я облетел все крупные племена Гэнни-Джуна — фамильяр передвигался значительно быстрее, чем повозка Джумаша. Во всех племенах вожди признавали меня реинкарнацией Бареш-Хана — если не сразу, то после непродолжительной беседы. Мой талант к дипломатии вкупе с браслетом-Молнией делал своё дело: племена внимали моим командам — и войска направлялись на запад, к мойренской границе. Во всех племенах я задавал вопрос: где может быть пещера Бахар-Хана, но никто не знал на него ответа. Даже жители городов, куда я залетал по пути, не знали чётко, из какого же села происходит хан, считавшийся губителем собственного народа. Похоже, традиция стирала из памяти народа всё, что касалось правителя, объявленного тираном и предателем расы.
Вскоре я прибыл на самый восток Гэнни-Джуна — в приморский район города Гаурдак, окружённого землями пятерых племён. В четырёх племенах из пяти меня без вопросов признали воплощением Бареш- Хана — но никто чётко не ответил, где же можно найти пещеру другого известного хана — Бахара. Правда, хан одного из племён и шаман другого сказали, что, согласно легенде, Бахар родился в селе Шахбуз — пятом селе в гаурдакском районе, куда я и наметил свой путь — и самым последним из племён, которое вообще следовало посетить.
Марта приземлилась в центре поселения Шахбуз.
— Внимайте, кочевники! — громогласно произнёс я. — В ваше село прибыл Бареш-Хан возрождённый!
Кочевники повылезали из своих шатров.
— Значит, ты считаешь себя воплощением Великого Хана? — спросил местный шаман. — Меня зовут Риштан, я — Внимающий Духов. А могу ли я узнать твоё имя, чужеземец?
— Я не чужеземец, а Брат Племени, — с достоинством ответил я. — А зовут меня Октобаем.
— Тебя зовут Октобай, Брат Племени? А каково же твоё настоящее имя, данное при рождении? Уж не Апион ли Грант?
— Как ты узнал? — выдавил я из себя.
— Мы получили уведомление от доброжелателя, — раздалось в ответ. Шаман достал из-за пазухи свиток и развернул его:
— Вот оно, уведомление — получено сегодня голубиной почтой. Написано на мойренском языке. Не удивляйся, что я его знаю — я три года жил в Гаурдаке:
