— Ничего себе! — князь задумался, переваривая всё сказанное. — Да ты — настоящий герой, Апион! К нам уже пришли гонцы из прочих княжеств Мойрении: через несколько дней все мойренские воины соберутся в Солнцеграде, и когда прибудут все союзники, можно будет отправляться на войну.
— А по поводу войны я хочу пообщаться с кардиналом мойренским.
— Можешь попытаться поговорить с ним, Апион. Но я не уверен, что тебя к нему пустят…
Внезапно дверь отворилась и в тронный зал ворвалась Снежана:
— Апион! Ты уже вернулся! Я не могла жить без тебя! — княжна бросилась ко мне в объятия. — Как твоя миссия?
— Увенчалась полным успехом, — ответил я, обнимая Снежану. — Вскоре я отправлюсь на войну с приспешниками Зорана. Но пока… Я давно тебя не видел. — Я ещё крепче обнял свою жену и только сейчас обратил внимание на то, какой у неё крупный живот. — Когда может родиться ребёнок, Снежана?
— Месяца через четыре.
— Уже знаешь, родиться ли мальчик или девочка?
— Да, знаю. Я говорила на эту тему с архимагом Артемием — и он заглянув в недалёкое будущее, увидел, что будет мальчик.
— А ты не решила, как его назовёшь?
— По нашей традиции отец должен давать ребёнку имя. Выбирай ты.
— Хм… Думаю, надо назвать его Иллиндилом — в честь моего отца, то есть его дедушки…
— Это отличное имя, Апион! Сейчас наши повара устроят великолепный ужин в честь твоего возвращения!
— Давненько я не ужинал нормально! В последние недели я питался, как кочевники. А сейчас я готов слона съесть!
— Только наши повара и официанты в обморок упадут, если заметят тебя в таком виде. Ты выглядишь, как степной разбойник, и в столовой замка тебе не место! Ну-ка, иди в гардероб!
Я двинулся в гардероб. Там я снял одежду кочевника, в которой прибыл в Солнцеград, и переоделся в костюм мойренского аристократа: фиолетовый камзол, вышитый золотыми нитями, фиолетовые же вычурные штаны, и красный плащ с вышитым на спине солнцем. Я положил в шкаф катану и лук, оставив на поясе только меч из Небесной Стали. Я подозвал парикмахера, и он состриг мою косичку.
Когда с обликом степняка было покончено, я пошёл в столовую. Снежана и Драгомир уже ждали меня за столом. В общем, ужин выдался на славу. Нам подали кальмара, пойманного в Синем Море, апельсины, древесный батат и выведенную магами Академии четвероногую курицу.
— Не начали ли маги в моё отсутствие разрабатывать такую науку, как паленгенезия, позволяющую создавать и изменять живую природу?[17] — спросил я у Снежаны.
— Нет, — ответила она. — Просто наши алхимики забыли слить отходы после экспериментов, и курицы, скакавшие возле свалки, наглотались этой дряни, и у некоторых из них повылуплялись цыплята о четырёх лапах. И маги, применив половой отбор, сделали четвероногих куриц большинством.
— С отходами алхимии шутки плохи, — сморщился я. — В катакомбах моего родного города они превратили крыс в разумную и агрессивную расу.
— Что же, надеюсь, в Эламе такого не будет, — улыбнулась Снежана.
Под конец ужина подали десерт — грандиозный торт, почти такого же размера, как был на нашей свадьбе, а затем — белое вино, сделанное из винограда, собранного на лучших плантациях Солнцеградья. Выпив четыре стакана, я понял, что жизнь прекрасна, и, дойдя до спальни, счастливо заснул.
Я встал вместе с солнцем. Впереди предстояла большая работа. Я вышел из замка во внутренний двор, потом — за врата, покинул территорию замка. Пройдя мимо торгового квартала и миновав квартал зажиточных горожан, я двинулся к собору Святого Даниила[18], главной вотчине азариэльства в Мойрении, цитадели Велимира, кардинала мойренского. Собор грандиозно возвышался над городом: выше его оказался лишь княжеский замок. Церковь увенчали пять золотых куполов: один — самый крупный, в центре, а по бокам — четыре купола поменьше. Они блестели под утренним солнцем так ярко, что я невольно зажмурился, глядя на них. На каждом куполе красовался громадный крест, под котором виднелся барельеф в виде солнца. На центральном куполе я заметил скульптуры крылатых львов и ангелов с пылающими мечами. Знали бы святоши, лепившие эти скульптуры, что они запечатлели магическую, а значит, сатанинскую в их представлении расу Перворождённых, и крылатых львов-херубов, состоящих в дальнем родстве с моим фамильяром, а значит, с позиции Церкви являющихся нечистью. Я в душе посмеялся над скульпторами, и мой взгляд остановился на барельефе, красовавшемся перед входом — над колоннами, выполненными в илунийском стиле. На нём был изображён воитель в кольчуге, плаще, с мечом и с ореолом на голове, явно Искупитель, ведший армию против приспешников Дьявола, обычных чертей с копытами, рожками и свиными рыльцами. Только сам Дьявол оказался уж больно антропоморфным: нормальные руки и ноги, длинные волнистые волосы, прямой нос, немного потусторонний окосевший взгляд, как у гэнни-джунского шамана, обкурившегося трав, вводящих в транс, бородатое лицо, увенчанное изогнутыми рогами. Более всего он мне напоминал Зорана. Похоже, создатель барельефа, как и многие азариэльцы, отождествлял Дьявола и Бога Хаоса. Что же, надеюсь, это поможет мне убедить кардинала объявить крестовый поход против империи Айрос.
Я открыл грандиозную дубовую дверь и под звучное эхо собственных шагов зашёл в собор. В нос мне ударили запахи мирра и ладана, шедшие от алтаря. Справа находился орган, на котором молодой священник играл какую-то церковную симфонию. У входа было распятие, а возле стен собора стояли скульптуры ангелов. В храме ощущалась жара: горело множество свечей, а рядом с алтарём полыхал вечный огонь, взятый из собора святого Ильи[19] в Марите, который, в свою очередь, пришёл из Бейт-Кадиша, где, согласно Священному Писанию, его зажёг сам Искупитель: «Пока горит огонь мой, нерушимым стоять будет мир сей». На стенах висело стояло множество икон, а в окнах виднелись двенадцать витражей с изображением всех апостолов. Сверху же находилось самое грандиозное и величавое из изображений: в окружении ангелов с небес смотрел смуглый бородатый мужчина в белом хитоне и красном плаще, голова которого была окружена солнечным ореолом. Вне всякого сомнения, сам Искупитель, Азариэль, вознёсшийся на небо.
Подле алтаря в окружении инквизиторов стоял и Велимир, кардинал мойренский собственной персоной. Судя по лицу, ему недавно перевалило за шестьдесят лет, он полностью облысел, но в его голубых глазах огонь жизни далеко не потух. Он носил такую же чёрную рясу, как и отец Светозар. На груди кардинала висел огромный крест, а на поясе — Молот Апостола.
Я подошёл к инквизитору и поклонился:
— Приветствую тебя, святой отец Велимир. Я — князь Апион, зять князя Драгомира. И я пришёл с посланием от кардинала Светозара. Церковь Гэнни-Джуна объявила крестовый поход против империи Айрос — и отец Светозар предлагает церкви Мойрении присоединиться к священной войне.
— Передай отцу Светозару, князь Апион, что я не доверяю в таких вопросах посланникам, какого бы знатного происхождения они не были, — строго ответил Велимир. — Я буду говорить только с самим кардиналом. Можешь быть свободен!
Кардинал уже собирался махнуть рукой, мол, уходи, Апион, как вдруг резко сунул руку в карман — и выхватил оттуда белый кристалл:
— О, Искупитель! Он горячий! Ты — колдун! Созерцающий камень нельзя обмануть! Убирайся из нашего собора, пока мы тебя не схватили!
— Я требую выслушать меня!
— Проваливай, колдун! Мы не будем тебя выслушивать! Светские правители не имеют власти над нами! Только священный престол в Марите! Живо убирайся из собора!
Я развернулся, покинул собор и направился в замок Драгомира. Что же, я потерпел неудачу. Придётся ждать приезда Светозара. Проходя мимо торговой площади, я услышал слова глашатая:
— Без вести пропал трёхмесячный ребёнок, сын герцога Велигора и герцогини Адалины. В краже подозревают представителей тёмных сект. Возможно похищение с целью ритуального убийства. Согласно слухам, кровь младенцев и зародышей обладает великой силой. Настоятельно рекомендуется не оставлять без присмотра детей и беременных жён.
Я не обратил особого внимания на это заявление. Кому как не мне, Истинному Магу, немного
