Том 12. Стихотворения

Жует осел, мудрец хвостатый;
Вполне доволен он собой:
Конечно, уши длинноваты,
Зато луга полны травой.

Несутся по тропинке узкой
Веселой стайкой малыши.
Исчерчена картечью прусской
Высокая стена Клиши.

Поскрипывает воз негромко;
Париж бормочет все слышней —
Старьевщик черный, чья котомка
Хранит охапку королей.

Вдали, за дымкой светло-синей,
Мерцают шпили и кресты.
Венчают девушек в долине
Улыбки, радость и цветы.

ДУБ ИЗ РАЗОРЕННОГО ПАРКА

1

Меня, — промолвил дуб косматый,
От жалости уволь.
Да, был из мрамора когда-то
Дворец и сам король.

Я видел на фронтоне лица
Надменных королей,
Стремительные колесницы
И каменных коней.

Я видел, как из-под завесы
Раскидистых ветвей
Поглядывали Геркулесы
На Геб и на Психей.

Охотничий рожок тревожный
Я различал вдали,
И, дуб могучий и вельможный,
Своим я был в Марли.

Супругов царственных объятья
Я наблюдал подчас
И замечал под их кроватью
Лозена много раз.

Версалю я дарил прохладу,
Густую тень свою,
У ног моих бродил по саду
Лашез, как черт в раю.

Меня чугунная дуэнья —
Решетка — стерегла
От неприличного вторженья
Теленка иль осла.

«Ничтожны и презренны нивы,
А луг нечист и груб.
Их должен избегать брезгливо
Почтенный, старый дуб», —

Так под моим зеленым сводом
Хороший вкус ворчал,
И незнаком я был с народом
И все сильней скучал.

Искусство окружив оградой,
Вкус продолжал твердить,
Что под замок, в теплицу надо
Природу посадить.

2

Я видел тех, что стыд забыли,
От чести отреклись,