Том 12. Стихотворения

С твоей норы, и сон с тяжелых век стряхнешь,
Тебя измучивший, и, пробужденный, разом
Подымешься, как встарь, спокойным, ясноглазым,
И наши деспоты, грабители, шуты
Поймут, что там, во тьме, зашевелился ты,
Что ты встаешь, как лев, то в этот день веселый
Вся шайка, где Фальстаф совокуплен с Лойолой,
Все эти жулики, что возмущают нас,
С их звоном сабельным, с их шелестеньем ряс,
И генерал Суфлар вдвоем с судьей Вараввой,
И подлый иезуит, свирепый и лукавый,
Что пули Декабря как четки нанизал,
Менгра, чью просфору жует Элагабал,
Вейо презренные, что некогда без крова
Блуждали, не сыскав профессии святого,
И, бога не избрав клиентом, в кабаках
Являли рваный стиль и дыры в башмаках,
Епископ иль мулла Христа иль Магомета,
Грызущий гостию — закуской для банкета,
Тролон и с ним Руэр, кому закон — игра,
Кто конституцию тасуют; шулера,
Зятья, чьи красные в перчатках руки скрыты,
Обжоры, плясуны, дьячки, ханжи, бандиты,
Вся мелочь подлая, вся роковая мразь,
Все это скопище мерзавцев, что, ярясь,
Пылая взорами и с мордою кровавой,
Ревут на истину, и свет ума, и право,
Все — господин, и хам, и душегуб, и кат,
Которые дела нечистые творят, —
Вмиг смолкнут — о народ! — и молнии быстрее
Исчезнут, в ужасе вытягивая шеи,
Попрячутся, дрожа, ныряя в мрак ночной,
Еще не услыхав во тьме своей родной,
Где честным жить пришлось со сволочью обозной,
Как твой могучий рык восходит к выси звездной!

Джерси, июнь 1853

IX «Лил этой ночью дождь…»

Лил этой ночью дождь, и был высок прилив.
Туман тяжелый плыл, все берега покрыв,
Прибой рычал как пес, и шла волна шальная,
Свое рыдание в небесный плач вливая.
Чан бесконечности смешал в себе и тряс
Кружение пучин и бездны мрачный пляс;
Ночь в черном воздухе ревела черной пастью.
Я выстрел пушечный услышал — зов несчастья:
То гибли моряки, и он на помощь звал.
Там, в темных далях, где сменялся шквалом шквал,
Корабль без якоря, руля и мачт лишенный,
Предсмертный свой призыв кидал во мрак бездонный.
Я вышел из дому; поймал старушки всхлип,
Ушей коснувшийся: «То — люгер; он погиб».
Я побежал на пляж. Там был лишь саван темный
Тумана, ужас, ночь. И я — в ночи огромной.
И, голову подняв над бездной, пенный вал
Меня, дробясь у ног, свирепым ревом гнал,
Как бы свидетеля, что видит преступленье.

Что ж это, господи, ревнивый бог отмщенья,
Бог сокрушающий, владыка бурь и гроз?!
Ужели в жалкий мир ты мало бед принес,
И, сильных истребя в разгромах и развалах,
Еще не утолен, и губишь этих малых,
И над бессильными заносишь длань твою,
И — после Франции — рад погубить ладью?

Джерси, апрель 1853

X «Напрасно думают, что дел подобных ход…»

1

Напрасно думают, что дел подобных ход
К апофеозам нас и к песням приведет.
О да: она придет — заслуженная кара;
Не лжет суровый рок и не смягчит удара;
Но день ужасный тот великим днем сочтут:
Ты над мерзавцами свершишь твой правый суд,
О добрый мой народ, — от гнева сдвинув брови,