С птенцами, с самочкой, — на муку и печали?Но с нашей их судьба, как знать, не сплетена ли?Как знать, оторванный от ветки соловей,Как знать, страдания животных от людей —И самый плен и глум над зверем полоненным —Нам не обрушатся ль на головы Нероном?Как знать, не от узды ль пошли колодки в ход?С какою силою обратной отдаетИной удар? Судьбой не сплетено ли тайноВ один клубок все то, что мы вершим случайно?Когда упрячешь ты спокойно под замокТех, кто купаться бы в разливе света мог,Рожденных пить лазурь, кому без неба узокТвой мир, — малиновку, вьюрков и трясогузок, —Ты полагаешь, клюв, в железину стуча,Избитый до крови, не метит палача?Есть справедливость, есть! Побойся ты, жестокий!Узрит томящихся в неволе божье око.Иль невдомек тебе, что ты убийцы злей?Свободу пленникам! Вернуть им свет полей!На волю, ласточка, на волю, друг крылатый!Грех перед крыльями искупит виноватый.Не лгут незримые весы. Побойся тыЖилище клетками убрать для красоты.В трельяже кроется решетка для темницы;От клетки соловья Бастилия родится.Не тронь паломницу заоблачья и рек!Свободу ту, что взял у птицы человек,Судьба-правдивица сполна с него же спросит.Тиран — у тех, кто сам в душе тирана носит.Свободы требуешь? Но иск отвергнут твой:Есть узник у тебя, свидетель роковой.Все беззащитное мглой от врагов укрыто.Над бедной птахой мир, вся ширь его, в защитуСклонился — и тебя к ответу он зовет.Ты мне смешон, тиран, когда ты стонешь; «Гнет!»Тебя твой жребий ждет, пока ты тешишь нрав свойНад жертвой, что тебя одела тенью рабстваЗнай: клетка будет жить и петь в твоем домуИ пеньем вызовет из-под земли тюрьму!
' В Афинах — Архилох нам это подтвердил — '
В Афинах — Архилох нам это подтвердил —Жил некогда судья, который возгласил:«Прочь нас судьба отсюда гонит.Лжет весь Ареопаг. О, время! Быть беде!Туманьтесь, небеса! Здесь правды нет в судеИ правосудия в законе».При Цицероне раз сломал центурионСвой меч и к Цезарю воскликнул: «Гистрион!Я знаю все твои стремленья.Пусть армия идет с вождями за тобой —Я не пойду один. Ведь я не тот герой,Что совершает преступленья!»Червем и гением Макиавелли был.Апостол некий так пред ним провозгласил:«Здесь вера папою гонима».О, Сатана и он в один здесь стали ряд.Иерусалим! Теперь пожрет твоих ягнятСтаринная волчица Рима!Светильник совести был мраком поглощен,Пучиною стыда. И тьма со всех сторон,И море черное без края.Пучина кружится, вся в пене, и поройНа самый краткий миг под мутною волнойТруп мертвой совести мелькает.
ВОР — КОРОЛЮ
Вам честолюбие присуще, государь,Как всем властителям и в наши дни и встарь;Желанья смелые и мне, как вам, не чужды,К чему ж стремимся мы, в чем видим наши нужды?Кто из двоих мудрец? Кто из двоих дурак?Монарху власть нужна, мыслителю медяк.Все люди на земле от мала до велика, —И гордый властелин и жалкий горемыка, —Нетерпеливо ждут подарков от судьбы,
